— Следить не надо, — обрезала я его, — а воспитывать надо. Мы в ответе за каждого человека. И кстати, Грохотов был кандидат в члены партии.
Именно в этот момент у меня появилось твердое убеждение, что Митрофанов инструктором райкома быть не может. А он стоял и смотрел на меня непонимающими глазами.
— Какие указания будут, Лидия Михайловна?
— Пока никаких…
— Я могу быть свободным?
— Вполне…
Когда он уходил, пятясь задом, во мне закипел гнев. Злилась на него, а больше всего на себя. Я невольно посмотрела на портрет человека, имя которого носит наш район. Он, если бы мог, наверное бы сказал: «Это ведь ничтожество! Человек без собственного мнения, трусливый, пугливый. Как же ты раньше этого не поняла, товарищ секретарь?»
К концу рабочего дня я узнала все подробности о Грохотове. Парень, которого он ударил, оказался племянником Алеши, сыном Ивана Петровича — Константином Шебалиным.
Какой тяжелый у меня сегодня день! Утром меня пригласил директор института:
— Как вы решили, Иван Петрович?
— Решил остаться здесь, в институте. Не хочу раньше времени государство в расход вводить.
Он взбесился от моих слов. Но виду, подлец, не подал. Чего-чего, а выдержки у этих, у молодых, хватает.
— Вы меня извините за полную откровенность, уважаемый Иван Петрович, но мне представляется, что персональная пенсия, которую государство вам за ваши заслуги обязано выплачивать, будет меньшим расходом, нежели получаемая вами зарплата.
— Не понимаю.
— Очень просто. Мы на ваше место сможем пригласить более полезного работника, энергичного, талантливого…
— А я, по-вашему?
— Хотите откровенно? Только не обижайтесь. По нашему общему мнению, вы к научной работе не способны. Вы, так сказать, практик… Я не обвиняю вас, но вы ваше время упустили.
— Понял. Хотите от меня избавиться? Так, что ли?
— Откровенно? Хочу.
— Избавляйтесь. Можете уволить.
— Могу. Но не хотел бы. Мой вариант лучше — в связи с переходом на пенсию.
Я понял, сопротивляться бесполезно.
— Хорошо, давайте по вашему варианту.
Директор сразу подобрел.
— Чудесно… Мы даже пойдем на большее. С сего числа вы в институт можете не приходить. Не совсем, конечно. Иногда показывайтесь. А как пенсию вам утвердят — мы соответствующий приказик.
— До чего же я вам не нужен…
— Хотите откровенно? Не нужны. Скажу больше, ваше присутствие в институте действует нехорошо па молодежь…
— Разлагающе…
— Ну зачем же так. Впрочем, если хотите откровенно. Может быть, и так. Не будем уточнять. Самое главное — вы решили.
Как вы думаете, легко такой разговорчик вынести?
Было время, сам нечто подобное говорил. Помню, был у нас председатель горсовета Ушаков. Отличный работник, человек замечательный, молодой, энергичный. И вдруг анонимка: «Ставим в известность, что у вышеупомянутого товарища Ушакова не все благополучно по семейной линии. Старший брат арестован, как ярый враг народа…»