Пеликанова оставили. Он действительно оправдал надежды старого литератора — написал повесть для детей «Скачка с препятствиями».
Повесть имела успех. Правда, печатных отзывов не было, но один критик в устном выступлении отметил глубокое проникновение автора в психологию коня. Ободренный вниманием, Пеликанов доказал животворное влияние критики — начал выдавать рассказы о животных, благо материал оказался под рукой — в Краюху приехал на гастроли цирк. Особенно удался рассказ о льве Керосине, влюбленном в свою дрессировщицу. Рассказ, отпечатанный на обороте цирковой программы, принес Пеликанову славу, и ои окончательно отказался от мысли возвратиться к ветеринарной практике.
Пеликанова начали приглашать на разные заседании, избирать в президиумы, посылать на творческие встречи с читателями. Он так бы и жил, спокойно купаясь в лучах славы, как в нарзанной ванне. Но в уютную, без душевных треволнений, жизнь грубо вмешались местные критики, выросшие в литературном объединении «Основа». Критиков было трое — суровый, как следователь по особо важным делам, Иван Колдыбин, всегда улыбающийся, но очень ядовитый Алексей Трынов и еще не определившийся окончательно, но уже подающий надежды Митя Осокин. Пробыв в литературном объединении по нескольку лет, они поняли, что их стихия — критика. И всерьез взялись за Пеликанова.
Сигналом к решительному наступлению послужила статья Колдыбина: «Куда и на чем двигается писатель Пеликанов?». Блистая эрудицией, Колдыбин упомянул про Россинанта, Холстомера, Изумруда и прочих героев классической литературы. Статья заканчивалась вопросом: «Что такое «Гнедко» Пеликанова по сравнению с «Изумрудом» Куприна? Так себе, мелкое, неодухотворенное. И когда, наконец, наш прозаик перестанет мельчать, а примется за монументальное современное полотно?»
Пеликанов долго не поддавался и продолжал сочинять рассказы про животных. Ассортимент стал у него шире — к лошадям и львам прибавились кошки и кролики. Но после статьи Колдыбина он сдался и заявил, что взялся за широкое полотно. На очередной встрече с читателями он сообщил, что собрал материал и приступил к роману-трилогии из жизни местных кустарей-деревообделочников. Это обещание напечатали в газете «Трудовой край», и с тех пор каждый рассказ Пеликанова встречался тройным залпом. Сначала Колдыбин бил по автору кувалдой: «Опять Пеликанов нас не порадовал. Вместо полотна выдал эскиз!» Затем поучал Алексей Трынов: «Дал слово — держись, а обещать не надо!» Добивал Д. Осокин: «Нашему автору до романов, видно, плыть да плыть. Опять у него мелочь. Как это грустно!»