Калеб повторил имя, прислушался к тому, как оно звучит, и улыбнулся.
— Мне нравится это имя. Мой брат — Михель! — засмеялся он.
— У тебя будет достаточно времени привыкнуть к малышу, пока мы прибудем домой.
Мальчик внимательно взглянул на отца и уловил смущение на его лице.
— Ты очень любишь детей, папа. А я думал, что мужчины предоставляют заботу о малышах матерям и нянькам.
— Да, в некоторых семьях так и есть. Но для меня мои дети — главное в жизни. Когда-нибудь все, чем я владею, перейдет к моим сыновьям. Когда ты болел, я носил тебя по ночам на руках. Твоя мать и я по очереди сидели у твоей постели, ухаживая за тобой. Мы не доверяли тебя няне, — его грубый голос смягчился, и взгляд стал застенчивым.
— Отец, а Сирене известно, как ты любишь детей? Может, если бы она поняла это, если бы ты объяснил ей все, как мне сейчас, то она бы лучше к тебе относилась. А то она упорно твердит, что ребенок ее и отправится с нею в Испанию.
— Ребенок не ее и не мой, а наш. Ни о какой Испании и речи не может быть! Завтра утром она отправится с нами в Батавию. Ребенку нужны мать и отец. Сейчас у нее нет другого выхода, как подчиниться мне. Законом оговорены подобные ситуации, и Сирена прекрасно знает, что должна поступить так, как я говорю.
— Но может, компромисс… — нерешительно начал Калеб.
— Никаких компромиссов! Она отправится с нами!
— Она убьет тебя, если ты попытаешься забрать у нее ребенка, — с тревогой сказал мальчик. — Я это понял по ее глазам.
— А я убью ее, если она попытается забрать у меня ребенка. Безвыходное положение, как ты считаешь?
— Единственный выход, отец, — это пойти на компромисс, — произнес Калеб, понуро опустив голову.
Риган схватил его за плечи и повернул к себе лицом.
— Я сказал, что не будет никаких компромиссов! Ребенок мой!
— Не только твой, но и Сирены. Это она родила его!
— Ребенок мой! — упрямо повторил мужчина, не обращая внимания на тихие слова сына.
Калеб высвободился из рук отца и отступил от него на шаг.
— Ребенок должен остаться с матерью, — твердо произнес он, и глаза его глянули сердито и неуступчиво.
— Если придется принимать решение, то на чей корабль ты сядешь, мальчик, — на мой или Сирены?
Калеб стиснул зубы и, сжав руки в кулаки, взглянул в холодные голубые глаза отца.
Риган понял, что не получит прямого ответа от мальчика, и невольно ссутулился, устремив куда-то в сторону потухший взгляд.
Калеб, глядя на него, с трудом сдержал рыдания. Ну почему они не могут отбросить свои разногласия и начать новую жизнь? Может быть, забрать этого несчастного ребенка и убежать с ним куда-нибудь? Тогда эти двое скорее поймут, какие они глупцы!