— Остался один бочонок с орехами, — устало произнесла фрау Хольц. — Теперь уже не за горами окончание наших работ.
— Думаю, мы можем гордиться собой, — отозвалась Сирена. — В первые дни мне казалось, что я не выдержу! Так болело все тело, особенно спина и руки. И я представляю, каково было вам! Вы-то уж не так молоды, фрау Хольц. Я видела по вашим глазам, как вам было тяжело. Я боялась, что вы свалитесь. Если бы с вами что-нибудь случилось, то я бы себе этого никогда не простила.
— Нет нужды беспокоиться, мефрау. Я еще и не то способна выдержать ради вас и ребенка. И если бы понадобилось, я бы еще столько сделала. Недельку отдохнуть — и я снова буду чувствовать себя прекрасно. А вот вы совсем сдали, дорогая мефрау. Лицо вытянулось, блеск в глазах исчез, да и вообще вы так исхудали — кожа да кости!
— Ну что вы, фрау Хольц, я-то женщина выносливая, каких мало! Мне и не такое по силам. Сейчас приду домой, приму ванну и отправлюсь верхом прогуляться к пристани.
— Вы так изнуряете себя! — сурово заметила фрау Хольц. — Зачем вам каждый день после такой тяжелой работы в поле ездить на пристань, чтобы поглазеть на свой корабль?! Вы что же, все-таки намереваетесь покинуть остров после того, как окончательно отнимете ребенка от груди? Не прячьте от меня глаза, дорогая, я уже давно прочла по ним все, что вы так старательно пытаетесь скрыть!
Несмотря на неимоверную усталость, Сирена была вынуждена продолжать свои ежедневные вечерние поездки на пристань. Она хорошо знала Виллема и остальных матросов из команды «Раны»: они каждый вечер ждали появления на пристани своей капитаны. Эти ее ежевечерние прогулки с обязательными приветствиями своей команде превратились в своеобразный ритуал. Недолго осталось ждать того вечера, когда она не появится на пристани, и тогда ее люди поймут, что они должны быть готовы к отплытию фрегата. Совсем уже скоро наступит тот день, когда она окончательно покинет остров.
Несколько недель минуло уже с тех пор, как в землю были высажены все мускатные орехи из бочек, конфискованных когда-то у Цезаря. И теперь Сирена была погружена в состояние тревоги, граничащее с безумием, так как результатов их тяжелого труда не было видно. Неужели земля все-таки погибла навсегда после извержения вулканов? Неужели все надежды и все их нечеловеческие усилия были напрасными?
Каждый день она ходила на поля смотреть на возделанную землю и на работу людей капитана Дикстры, которые продолжали культивирование почвы. Неужели ее затея была чистым безумием? Неужели надеяться возродить эту землю к жизни и вырастить новые мускатные деревья мог лишь сумасшедший человек вроде нее? Ведь должны бы уже появиться всходы…