Ван дер Рис с отчаянием посмотрел на Калеба и попросил его поиграть с младшим братом. Но мальчик наотрез отказался и со злорадной улыбкой на лице направился к двери.
Следом за ним поспешила фрау Хольц, унося с собою посиневшего от крика ребенка. Вопли малыша еще долго продолжали разноситься по дому. Наконец послышалось, как наверху хлопнула дверь, и плач прекратился.
Риган с жадностью приложился к бутылке.
А может, они правы? Может, действительно Сирена хотела услышать от него, что он любит ее? О Господи, что за глупость! Неужели возможно, чтобы из-за такой ерунды нормальная женщина оставила дом, мужа, детей и отправилась Бог знает куда?! Неужели все женщины, даже самые умные, так устроены, что им обязательно нужно нашептывать нежные слова? Но он никогда этого не делал, всегда прекрасно обходился без всей этой чепухи и не собирается менять себя!
Дьявол взгромоздился Ригану на плечи и приговаривал свое… Что могут значить какие-то глупые слова?
Это правда, он никогда не говорил этих нежностей ни Сирене, ни какой-либо другой женщине… Но слова — это такая чушь! Неужели она не могла понять, почувствовать сама, что он любит ее?! Она не видела, как он к ней относился? Ей нужны были какие-то дурацкие комплименты, глупое сюсюканье, телячьи нежности? Нет, не может быть! Она же умная, сильная женщина! Она не боится ни штормов, ни крови, ни смерти… Нет, не может быть, чтобы ей нужны были какие-то там слова! Да и почему он должен говорить их?
Риган приподнял бутылку с ромом, взглянул через нее на свет, встряхнул и быстро допил ее до конца. Затем раскупорил вторую и жадно отпил еще несколько глотков. Медленно опустив бутылку на стол, он тупо уставился на нее. В голове шумело, мысли ворочались с трудом.
Перед ним был сейчас выбор: или остаться здесь и продолжать пить, или, не теряя ни минуты, отправиться вдогонку за Сиреной.
Если он все-таки решится последовать за ней, то ему придется рассказать ей все, что наболело на сердце. Как выразить те чувства, что переполняли его? Он должен будет сказать, что любит ее и что его жизнь без нее лишена всякого смысла. Она нужна ему, и он хочет, чтобы она всегда была рядом, чтобы они вместе растили сына, радуясь тому, как он взрослеет и умнеет, дожидаясь той поры, когда мальчик станет настоящим мужчиной. Он скажет, что хочет от нее много детей, которые бегали бы по дому, резвясь и наполняя смехом комнаты. И еще он должен сказать, что Цезарь Альварес и Гретхен Линденрайх остались в прошлом, что эти зловещие призраки былого уже никогда не смогут помешать им строить семейное счастье.