С ней все в порядке? Она была дома, когда опустился смерч?
«В настоящий момент она, скорее всего, спит в этом темном доме…» — думал Митч. И, судя по всему, без Патрика. Или она отправилась ночевать к кому-то из друзей, или…
Он не мог проехать мимо. Оказалось, что он не в состоянии этого сделать. Он должен был узнать… хоть что-то.
Митч выбрался из машины. Казалось, его вытащили невидимые руки.
Эти же призрачные руки не позволили ему хлопнуть дверцей, а потом подтолкнули вперед, заставив шагнуть на дорожку, ведущую к ее дому.
«Неплохой способ нарваться на пулю», — подумал он, вспомнив о Патрике.
Но невидимые руки продолжали увлекать его вперед, и он безропотно им повиновался.
Когда Митч услышал «Я здесь, на веранде», то одновременно удивился и обрадовался. Эбби! Охватившее его чувство облегчения было огромным и всеобъемлющим. Она не ранена! Она жива! Он понял, что узнал бы ее голос где угодно, даже если бы не слышал его этим утром, даже если бы услышал его в свой последний день на земле. Он совершенно точно знал, что, окажись он на смертном одре, если в этот миг зазвонит телефон и она произнесет «Привет!», одного этого слова будет достаточно. Он ее узнает!
Он не хотел вдумываться в то, что означает охватившая его радость.
Если бы это было в его силах, он вообще запретил бы ей означать хоть что-нибудь.
В конце концов, речь идет о женщине, вышедшей замуж за этого ублюдка, Патрика Шелленбергера.
Митч напомнил себе, что его собственные чувства в данный момент не означают ровным счетом ничего. Повинуясь ее приказу, он начал подниматься на крыльцо. Ее слова подразумевали «Иди сюда!». Он заверил себя, что его бурная эмоциональная реакция указывает только на то, что он все-таки не бесчувственный мерзавец, которым привык себя считать. Что даже он способен радоваться тому, что кому-то удалось уцелеть под ударом стихии.
«Ну да, конечно! — иронизировал над собой Митч, открывая ведущую на веранду дверь. — Еще бы! Вот именно это она и подразумевает. Если ты в это веришь, то ты просто полный идиот!»
* * *
Глядя на стоящего напротив мужчину, Эбби осознавала, что у нее в голове осталось всего две мысли. Одна: «Боже, как он прекрасен!» И вторая: «Я похожа на чучело».
Митч откашлялся.
— Ты сказала, что Патрик не твой муж. У тебя есть кто-то еще?
Она чуть не засмеялась.
— Нет. Насколько я знаю, ты женат.
— Разведен.
— А-а…
— У меня есть сын.
— Я слышала.
— Ему шесть лет.
— Мило.
«Это действительно мило», — думала она. Но ее горло сжалось от горя при мысли о детях, которых она когда-то мечтала иметь с этим мужчиной и которые так и не родились.