Какие же главные черты мы можем выделить в конце нашего обзора эллинистического мира, столь многоаспектного, что нам пришлось рассматривать его только обобщенно? Прежде всего, речь не идет об эпохе упадка, как ее пытаются изобразить те, чье восхищение осталось за прекрасными шедеврами древней и классической Греции и кто по сей день носит траур по Херонее. Речь не идет также о простой переходной эпохе, в течение которой в результате хаотичной и кровавой истории военная слава, статус законодателя, престиж искусства и мысли постепенно перешли из бассейна Эгейского моря к италийскому полуострову, от греческого востока к латинскому западу, от Афин к Риму. Историческая реальность гораздо сложнее, чем ее представляют школьные программы, вынужденные прибегать к упрощениям. Мы это выяснили в предыдущей главе, обнаружив повсюду одновременное сосуществование нововведений и преемственности, преданности традиции и поразительных новшеств, людей, привязанных к прошлому, и тех, кто был страстно устремлен в будущее.
Сосуществование этих противоречивых тенденций, иногда даже в одних и тех же умах, было неотъемлемой характеристикой общества эллинистических греков: хранители значительного культурного наследия, они в то же время оказались перед насущными проблемами, совершенно для них новыми, порожденными чрезвычайным их распространением далеко от их родных земель вслед за македонским Завоевателем. Они создали и науку, которая сохранила бесценное наследие древних, и научный метод познания современного мира. Далекие от того, чтобы разрушить основы полиса, население которого знало друг друга и считалось друг с другом, они изобрели и воплотили процедуры, административные инструменты и идеологию, которые в самых широких рамках позволяли организовать и управлять крупными государствами, единственно подходящими для новых размеров их мира. Они воспринимали чужие верования, нисколько не отказываясь от культов предков, которым всегда служили верно и ревностно. Они пышно украшали свои города, сохраняя при этом тягу к деревенской природе — эти урбанисты обладали буколической душой. Их художники искали новые пути, не забывая уроков великих мастеров. Их философы благоговели перед Платоном, но, отказавшись от его примера, выработали этику для личности, лишь частично имеющую отношение к полису. В эти времена сильных контрастов и самых противоположных опытов невероятная роскошь государей была особенно поразительна по сравнению с добровольными лишениями киников.
Блестящая и многообразная эпоха. У нее были свои темные стороны: необузданные амбиции, дворцовые интриги, грабежи и резня. Она имела также и светлые моменты: усовершенствование жилищ и городского хозяйства, щедрость эвергетов, рост числа праздников, о чем свидетельствуют многочисленные театры, достижения искусства и ремесел, создание библиотек. Сколько смелых идей! Сколько плодотворных начинаний! Аристотель, отец современной науки; Менандр, создатель комедии характеров; Эпикур, освободитель нравственного чувства; Евклид, оракул математиков в течение двадцати веков; Каллимах, первый образованный человек и образец эрудита; Эратосфен, покровитель хронистов и географов; Архимед, вдохновенный ученый и прекрасный инженер; Полибий, замечательный исследователь законов истории — не как Фукидид в микрокосме Эгейской Греции, а в масштабах всего средиземноморского мира; наконец, длинный ряд стоиков от Зенона до Эпиктета и Марка Аврелия — вот сведенный к именам самых выдающихся вклад эллинистического мира в сфере духа. Без них мы бы не были тем, что мы есть. Без них наследие, которое мы получили от греков, было бы серьезно урезано, поскольку в том, что этот народ нам передал, приходящаяся на них часть имела решающее и показательное значение для всего того, что остается жизненно важным.