Однако даже если развить такую же память, которой обладали поэты, помнившие эпос наизусть, невозможно представить, как добиться подобных результатов без письменности. В то же время эпический стиль по своему характеру еще недалеко отошел от устного, и необходимо признать, что, хотя поздние легенды сообщают нам, что автор «Илиады» и «Одиссеи» был слепым, изначально он должен был записать эти произведения. К тому же наиболее древние греческие надписи, известные нам, например, на вазе с дарственной надписью лучшему танцору или недавно расшифрованная надпись на чаше Нестора, найденной на Искье (обе находки относятся ко второй половине VIII века), свидетельствуют о том, что эпическое стихосложение с этого времени получает широкое распространение как в Афинах, так и в отдаленных колониях Западного Средиземноморья.
Совершенство этих двух поэм свидетельствует о том, что они явились результатом долгой традиции. Античные авторы признали это после того, как Аристотель написал в «Поэтике»: «Нам не известна ни одна поэма, написанная предшественниками Гомера, но все указывает на то, что таковых было много». Утрата всей предыдущей литературы, несомненно, обусловлена отсутствием надлежащего способа записи. Даже если микенское слоговое письмо осталось в употреблении (что не является доказанным), оно было слишком несовершенным, чтобы увековечить это эпическое литературное произведение. Зато Гомер, прибегнувший к помощи алфавита, сумел, в отличие от предшественников, спасти свои труды от забвения.
Многие города боролись за славу называться родиной Гомера. Однако независимо от того, родился ли он на Хиосе, в Смирне, в Колофоне, на Иосе или в Киме, можно утверждать, что свои произведения он записал в ионийских городах Малой Азии. Все они в VIII веке процветали после сложного времени становления. Составлявшие лигу из двенадцати городов, объединенные языковым и религиозным родством (центром, где отправлялся культ Посейдону, было панионийское святилище на мысе Микале), а также прочно связанные исторической памятью с Афинами, они представляли собой крепкую социальную организацию, основным элементом которой была крупная землевладельческая аристократия, обладавшая фактической властью, независимо от того, группировалась она или нет вокруг царя. Именно во дворцах этих ионийских держав были впервые прочитаны «Илиада» и «Одиссея». Одна из них воскрешала в памяти чудесный поход, воспоминания о котором были дороги эллинам Малой Азии: в войне с Троей они видели прообраз ионийской колонизации Анатолии, и рассказы о необыкновенных военных подвигах нравились этим любителям охоты и военных походов. Другая тешила воображение повествованиями о дальних путешествиях в западные моря, напоминая о походах, предпринятых моряками Эвбеи и Греции вслед за финикийцами. Войны и странствия — две излюбленные темы для эпоса. По прошествии «темных веков» память об ахейском мире сохранилась благодаря поэтическим произведениям, на которых основывались труды Гомера, затмившие их впоследствии. С новыми открытиями в микенской археологии и с расшифровкой линейного письма Б современные исследователи занялись изучением отголосков микенских традиций в гомеровских поэмах, и действительно, значение наследия 2-го тысячелетия весьма велико. Однако ошибкой было бы не признать, что Гомер, живший в геометрическую эпоху, многим обязан своему времени. Оно дало ему основной элемент его поэзии — сравнения, иногда весьма развитые, героических событий с повседневной жизнью; метод, позволивший ему передать всю красоту эпического мира слушателям, взывая к их общему жизненному опыту. Оно дало ему знания о природе и населении, которые позволяют нам проникнуться ощущениями персонажей и вернуться в те природные условия, когда разворачивались известные события. Отсюда то ощущение правдоподобия, пронизывающее поэмы, которое и делает их неувядаемыми.