Воин покачал головой, не зная конкретных данных.
— Десятки. Может быть, сотни. Невозможно узнать наверняка, не имея доступа к имперским архивам. Даже когда на каждом из этих миров осядет пыль — мы все равно никогда не узнаем.
— Это больше чем все, чего достиг Вандред, пусть даже и не на поле брани. Не стыдись сражаться разумом, а не когтями. Империум знает, что здесь что-то произошло. Ты посеял семена легенды для всего субсектора: ночь, когда сотни миров погрузились во тьму. Одни будут безмолвствовать месяцы, другие затеряются в варп-штормах на годы, а об иных не замолвят и слова. Несомненно, Империум прибудет и обнаружит их лишенными жизни благодаря стаям вырвавшихся демонов. Должен признать, Талос, ты куда более хладнокровен, нежели я мог себе представить. Уготовить такую судьбу…
Талос попытался сменить тему разговора.
— Вы говорите — Империум узнает о том, что здесь что-то произошло. Но эльдары уже знают. Их ведьмы, должно быть, заглянули в будущее и узрели что-то в волнах своих ксенопророчеств, — вот почему они отреагировали так быстро.
Впервые за все время дредноут пошевелился, повернувшись на оси и оглядев собравшихся Повелителей Ночи.
— И это вас беспокоит?
Одни воины кивнули, другие ответили:
— Да, капитан
— Я знаю, о чем вы все сейчас думаете.
Повелители Ночи посмотрели на заключенного в громадный корпус капитана — на монумент жизни, прожитой в преданном служении.
— Вы не желаете умирать. Эльдары согнали вас для решающей битвы, а вы страшитесь зова могилы. Вы думаете лишь о бегстве, о том, чтобы прожить еще день и сохранить свои жизни ценой чего бы то ни было.
Люкориф зашипел, прежде чем заговорить.
— Звучит так, будто ты считаешь нас трусами.
Малхарион повернулся к раптору, скрипя бронированными суставами.
— Ты изменился, Люк.
— Время все меняет, Мал, — голова раптора дернулась в сторону с жужжанием сервомоторов. — Мы были первыми на стенах при Осаде Терры. Мы были клинками одиннадцатой, потом стали Кровоточащими Глазами. И мы не трусы, капитан десятой роты.
— Вы позабыли Урок Легиону. Смерть ничто в сравнении с отмщением.
Раптор отрывисто каркнул. Для него это было смехом.
— Смерть — по-прежнему тот конец, которого я предпочел бы избежать. Лучше преподать урок и прожить еще один день, чтобы преподать его снова.
Дредноут выдал громоподобный рык в ответ.
— Значит, ты плохой ученик, если тебе нужно преподавать его дважды. Хватит ныть. Мы встретимся с этими чужаками лицом к лицу, а потом уже будем думать о смерти.
— Хорошо, что вы снова с нами, капитан, — сказал Сайрион.