— Какой гротеск, — подметила Октавия. Её пульс ускорился при мысли, что это замечание может обидеть воина, но страх был безосновательным.
— Может, так оно и есть, — он снова кивнул. — Вселенная не знала другого существа, ненавидевшего жизнь так, как мой отец. Его жизнь была сломана в стремлении доказать, как можно контролировать человечество, а его смерть была доказательством того, что этот вид абсолютно никуда не годится.
Талос извлек голопроектор из поясной сумки и нажал руну активации. Перед ними возникло мерцающее голубым светом изображение в натуральную величину. С невидимого трона поднялась сгорбленная фигура. Его диковатая поза не лишала мускулистое тело красоты, а движения — первобытного благородства. Искажение скрадывало ясность образа, но лицо фигуры — лицо призрака с черными глазами, изможденными скулами и заостренными клыками — украшала порочная ухмылка искреннего веселья.
Талос деактивировал проектор и изображение погасло. Повисло долгое молчание, которое ни он, ни Октавия не решались нарушить.
— И никто не возглавил вас после его смерти?
— Легион распался на роты и банды, последовавшие за отдельными повелителями. Присутствие примарха было единственным, что поддерживало в нас единство. Без него команды разбойников уплывали все дальше и дальше от Тсагуалсы и отсутствовали все дольше и дольше. Шли годы и некоторые из них перестали возвращаться совсем. Многие капитаны и лорды утверждали, что были наследниками Ночного Охотника, но каждая из подобных претензий оспаривалась другими претендентами на эту роль. Ни одной душе не удалось собрать легион предателей воедино. Это в порядке вещей. Насколько бы я его ни ненавидел, успех Абаддона это то, что выделяет его — прежде всего — из всех нас. Его имя шепчут по всему Империуму. Абаддон. Разоритель. Избранный. Абаддон. Не Хорус.
Октавия вздрогнула. Это имя было ей знакомо. Она слышала, как шепотом его произносили в залах терранской власти. Абаддон. Великий враг. Смерть Империума. Пророчества о его триумфе в последний век человечества были широко распространены среди психически одаренных пленников трона Императора
— Был один, — сказал Талос, — кто мог держать марку, и кого не предавали братья. По крайней мере, он был единственным, кто пережил предательство братьев, но даже он сражался за единство легиона. Так много идеологий. Так много противоречивых желаний и стремлений.
— Как его звали?
— Севатар, — тихо произнес пророк. — Мы звали его Принц Воронья. Его убили во времена Ереси, задолго до смерти отца.
Она поколебалась, прежде чем сказать.