— Только не для меня, — наконец сказал Меркуциан.
— И не для большинства из нас. Я всего лишь хочу сказать…
— Я знаю, что ты хочешь сказать. У меня же нет никакого желания говорить об этом.
— Превосходно. Но эта история с исчезновением Атраментаров, брат…наверное, мы никогда не узнаем, что было на самом деле.
— Есть те, кто знает.
— Верно. И мне доставит удовольствие вырвать это знание у них.
Меркуциан не ответил, и Сайрион позволил концу беседы повиснуть в неловком молчании.
На расстоянии нескольких метров от них стоял Узас и смотрел на свои выкрашенные в красный цвет перчатки.
— Что с тобой? — спросил Сайрион.
— У меня красные руки, — произнес Узас. — Красные руки бывают у грешников. Закон примарха.
Узас поднял голову, обратив свое покрытое синяками и залитое кровью лицо к Сайриону.
— В чем я провинился? Почему мои руки выкрашены в красный цвет грешников?
Меркуциан и Сайрион обменялись взглядами. Очередной момент просветления их сумасшедшего брата застал их врасплох.
— Ты убил многих членов экипажа «Завета крови», брат, — сообщил ему Меркуциан. — Несколько месяцев назад. Одним из них был отец девочки, рожденной в пустоте.
— Это был не я, — Узас прокусил язык, и кровь потекла по губам, медленно капая с бледного подбородка. — Я не убивал его.
— Как скажешь, брат, — ответил Меркуциан.
— Где Талос? Талос знает, что я не делал этого?
— Успокойся, Узас, — Сайрион положил руку на наплечник воина. — Успокойся. Не заводись.
— Где Талос? — снова невнятно спросил Узас.
— Он скоро будет здесь, — ответил Меркуциан. — Его вызвал Живодер.
Узас наполовину прикрыл глаза, пуская слюни вперемешку с кровью.
— Кого?
— Талоса. Ты же только что… Ты только что спрашивал, где он…
Узас продолжил стоять с открытым ртом, из которого текла кровь. Даже если бы легион не забрал его еще ребенком, даже если бы не сотни битв, превративших его в разбитое, уродливое чудовище, Узас все равно был бы тем же омерзительным, отвратительным созданием. А все произошедшее с ним за много лет сделало его лишь отвратительнее.
— Узас? — не отставал Меркуциан.
— Мм?
— Нет, брат, ничего, — он снова обменялся взглядом с Сайрионом. — Ничего, брат.
Три воина несколько минут провели в тишине. Снова и снова северные двери открывались, скользя по направляющим. Все больше членов экипажа прибывало каждую минуту, принося раненых.
— Как удивительно видеть стекающихся сюда смертных, — предался размышлениям Меркуциан.
Медицинские станции были на каждой палубе, а экипаж знал, что главный апотекарион был прибежищем Живодера. Немногие добровольно согласились бы ощутить на себе его холодный взгляд и касание его лезвий.