Он внезапно ощутил жаркое дыхание хамсина — сухого, горячего, как лучи бога Ра, юго-восточного ветра и, выплюнув хрустевший на зубах песок, вдруг понял, что сделался невидимым. Совсем рядом от него промчались две колесницы. Не обратив на Савельева ни малейшего внимания, возницы натянули поводья неподалеку от алебастрово-белого изваяния Сфинкса.
Судя по богатым украшениям и стати коня, тот, чья кожа носила медно-красный оттенок, был знатным эрпатом, однако, приблизившись, Юрий Павлович заметил на его голове диадему, украшенную Уреем, и понял, что лицезреет фараона. Второй возница, иссиня-черный негр, своим наголо обритым черепом напоминал простого жреца, но на груди его висела золотая цепь наподобие царской, а разговаривал он с владыкой Египта без тени подобострастия, даже не меняя положения головы.
Посмотрев направо, Савельев заметил небольшую рощицу, где в тени пальм фараона ожидали колесницы придворных, а вот привычных очертаний трех Великих Пирамид — Хуфу, Хафры и Менкауры — он не увидел, на их месте был только рыже-коричневый, выжженный песок. Снова подул хамсин, взметая своими горячими крыльями облако бурой пыли, ока сразу же набилась Юрию Павловичу под веки, и, искренне завидуя египтянам, ресницы которых были накрашены сурьмой, задерживающей пыль, он придвинулся к царю Египта совсем близко.
— Так чего же хочешь ты, Гернухор? — Фараон поправил ниспадавшие на грудь края своего клафта, украшенные цветными полосками, и его тяжелый взгляд уперся негру в широкую переносицу. — Или ты забыл, что говорил наш учитель? Маг, употребляющий свое могущество для достижения личных целей, подобен пирамиде, стоящей на вершине. Вспомни, нас было двое достойных, — владыка Египта расправил широкую грудь с выпуклыми мышцами, — и каждый получил от Триждывеликого свое: ты — его перстень, мне же досталась бело-красная корона единой Червой страны. Может, ты уже забыл, какие добродетели мага таит в себе Сфинкс, и тебе надо напомнить их?
— Да ты, я вижу, святейший Мина, ничего толком и не понял. — Негр внезапно рассмеялся, неестественно белыми показались его зубы на чертом овале лица, и сжатая в кулак черная рука стремительно взметнулась по направлению к громаде изваяния. — Добродетели твои нужны слабым. — С ладони Гернухора беззвучно слетела фиолетовая молния и, ударив в лицо Сфинкса, страшным образом преобразила его. — Вот видишь, в мире все решает сила. Я хочу, — негр задумчиво посмотрел на облако пыли, медленно оседавшее к каменным лапам изуродованного исполина, чтобы мой старший сын Инху поставлен был наместником Египта Нижнего, дочь Тбубун стала женою фараона, а мне, давно носящему печать Птаха, пришла теперь пора божественному благоволенью внять и сделаться в его обители Верховным жрецом.