Прицельно скосив глаза, Мицке уже совсем сосредоточилась на ненавистном прыще и только-только приняла решение давить его безжалостно, как зазвонил телефон и Кид-Кун произнес путаную телегу про какую-то тетку, которая лежит у него под дверью и которую немедленно надо спасать. Куда спасать, чего спасать? «Скорую» надо вызвать или ментов, вот и все дела. Но Кид-Кун упрямый, это, во-первых; во-вторых, в тройке он как бы лидер. Хотя Мицке пока не поняла, почему веселый пофигист Данте если не во всем, то во многом слушается человека, у которого налицо все задатки хронического неудачника. Не поняла, но правилам игры подчинилась – она младшая по званию и каждый день думает, как благодарна ребятам за то, что они врубили ее в аниме-культуру и взяли в свою песочницу. Теперь ей почти всегда прикольно и безумно интересно, а еще год назад было как-то совсем никак. Поэтому Мицке достучалась до Данте, обнаружила его сонным и в наушниках, вкратце объяснила оперативную вводную, и они вдвоем рысью отправились к Кид-Куновой хрущевке, только один раз притормозили по дороге – попить воды из колонки.
Соля в очередной раз открыла глаза и увидела прямо перед собой смутно знакомое откуда-то бледное лицо девочки с густо накрашенными ресницами. Ресницы хлопали, как крылья бабочки, и серые глаза внимательно ее рассматривали.
– Так это же та женщина, – наконец удивленно сказала девочка. – Та самая, из библиотеки.
* * *
– Хреново, – мрачно сказала Мицке, выслушав сбивчивый рассказ Соломии.
– Полное говно, – мрачно сказал Данте и с остервенением принялся грызть ноготь большого пальца.
– Хорошего мало, – мрачно сказал Кид-Кун, – и очень плохо, что вы были не в курсе того, что здесь происходит.
Они сидели в однокомнатной квартирке Кид-Куна – Соля на диване, в наброшенном на плечи допотопном пуховом платке покойной Кид-Куновой бабушки и с чашкой чая в мелко дрожащих руках, ребята вокруг нее на табуретках, образуя небольшой амфитеатр.
– Я, между прочим, тоже не в курсе того, что происходит, – немедленно обиделась Мицке.
– Ты мелкая еще, – заметил Данте, – достаточно того, что в свое время мы с Кидом сурово запретили тебе шляться где попало в одиночку. Под страхом смертной казни. Запретили?
– Ну, – нехотя согласилась Мицке. – Вы сказали мне, что завелся маньяк, который зверски насилует девушек и откусывает им уши. И пальцы ног. На память.
– Кому на память? – тихонько спросила помертвевшая Соля.
– Всем участникам процесса, – улыбнулся Данте. – Но это гониво все, на самом деле нет никакого маньяка. Все это сказки для нежных девочек.