В подобных случаях – по норме – психиатр должен идти и сдаваться другому психиатру. Она не должна лечить себя самостоятельно, потому что индивидуальный инструментарий всегда ориентирован объектно и никогда – субъектно, его нельзя направить на себя, такова методологическая специфика психиатрии…
– Так что твоя девочка из Курской губернии? – Олег пристроился напротив с чашкой чаю и пригоршней карамелек.
– Из Белгородской, – поправила Анна.
– Ну да, один хрен. Курская дуга. Курск-Орел-Белгород. И что, так и не выяснилось, как она к вам забрела?
Так и не выяснилось. О себе девочка сообщила, что зовут ее Августина и что она была в лесу и была ночь, потом, вероятно, она уснула, а когда открыла глаза, увидела большой город, много машин, и это было уже днем. В принципе, Анна могла бы построить множество гипотез, объясняющих это странное перемещение – от принудительного медикаментозного сна до травматической или какой-нибудь другой амнезии, но само перемещение было не так интересно. Куда непонятнее было то, что, по словам Августины, происходило до того, как она очутилась в сумрачном лесу. То, что, собственно, и привело ее в этот лес. Невероятная и очень, очень странная история. Но при этом почему-то не производящая впечатления резонерского бреда и безумия. Анна выслушала рассказ несколько раз, решила, что, возможно, ей отказывает профессиональная интуиция, если она по не очень понятной для самой себя причине считает Августину психически здоровой, но при этом, правда, чувствует, что с ней что-то не так. Что-то неладно с девушкой Августиной, но это другая нозология, до сих пор не описанная в европейской медицинской традиции, которая считает, что сущность и природу человека описывают ровно столько дисциплин, сколько кафедр в медицинском институте плюс психология в широком понимании этого слова. К примеру, в медицине не существует диагноза «вселение дьявола в человека», однако же при другом ведомстве издавна живет и здравствует практика экзорцизма, и любой экзорцист имел в виду всю психиатрию с ее методологической базой.
Конечно, в конце концов она сдалась, позвала Женьку и попросила Августину еще раз рассказать свою историю.
Он остался с пациенткой наедине, провел с ней около получаса, после чего передал ее Томе, выглянул в коридор и, подмигнув Анне длинным карим глазом, сказал:
– Ну, заходите, доктор, чего уж там.
– Ну что тебе сказать, коллега? – Торжевский удобно устроился в ее кресле, закинув руки за голову и положив ноги на край стола. – Что тебе, сказать, мой любимый доктор?.. Кстати, а если главврач поцелует завотделением в ее собственном кабинете, с точки зрения американского законодательства это можно считать харрасментом? Или если только он ее в своем кабинете поцелует? А если, например… ну так, теоретически…