Ингрид не на шутку разозлилась, сказала: «Перестаньте делать из меня идиотку, я это и без вас прекрасно знаю», – и в сердцах отключила всех собеседников, кроме Милы, которая все это время только слушала и никаких банальностей не произносила. Мила же рассказала, что когда-то с ней произошло нечто подобное. Она навещала в больнице пожилую родственницу, и соседка по палате, древняя старушка, разговаривала в бреду на непонятном языке, используя не что иное, как лабиальные кликсы. Это было пятнадцать лет назад, и тогда еще не существовало диктофонов в мобильниках. А пока Мила сгоняла на другой конец Москвы к себе домой за диктофоном и вернулась в палату, старушка отдала Богу душу. Никакой родни у нее не было, проживала при церкви в Свиблове, оттуда и попала в больницу. Батюшка, которого на следующий день посетила Мила, утверждал, что бабуля прекрасно говорила по-русски, но иногда переходила на этот птичий клекот и, кажется, сама не понимала почему.
Еще Мила рассказала Ингрид, что она в свое время с подачи советских фантастов братьев Стругацких стала полушутя-полусерьезно размышлять о том, что одной из функций кликсов было, возможно, заклинание или отваживание злых духов и всякой нечисти. У Стругацких в книге «Понедельник начинается в субботу» баба-яга Наина Киевна тревожно допытывается у программиста Сани Привалова: «Зубом цыкать будешь?» И тот клятвенно обещает не цыкать, так как Наина Киевна органически этого не переносит. Заодно объяснив Ингрид, кто такая Баба-яга, Мила извинилась, сказала, что должна кормить мужа ужином, и закончила сеанс связи. Лесбиянка и суровая феминистка Ингрид Эйнар в глубине души осудила такое зависимое и подобострастное поведение московской коллеги, плеснула себе виски в граненый стакан и принялась размышлять о том, из каких разломов мироздания вышел ее странный бродяга и где он может быть сейчас.
– Но это присказка еще, – обнадежила Бориса добрая девушка Ирина, – сказка, как водится, будет впереди. Вы чего загрустили? Устали? Вы же просили, чтобы всё последовательно и максимально подробно.
– Честно говоря, да, я устаю от длинных предисловий, – признался Борис. – Хочется стразу узнать суть. Ну, такой я человек, военный. Но про кликсы – это очень интересно. Пытаюсь представить себе и не могу. Жаль, нельзя послушать.
– Почему нельзя? – улыбнулась Саша. – Слушайте.
Она на секунду прикрыла глаза, потерла переносицу и вдруг заговорила на невероятном языке, в котором протяжно-клекающие периоды сменялись отрывистым цоканьем вперемежку с короткими вздохами и странным горловым гудением, больше похожим на чревовещание или шум воды в водопроводной трубе.