Более ста прыжков совершены на высотах от тысячи до одиннадцати тысяч метров.
Почти тридцать часов я непрерывно спускался под куполом парашюта, отделяясь от дирижабля, от самолетов свыше двадцати различных конструкций, находящихся в сложных фигурах высшего пилотажа, в горизонтальном и вертикальном полетах.
Четыре прыжка утвердили за моей родиной мировые рекорды. Не прошли даром и остальные: из пяти тысяч обученных мною парашютистов более шестидесяти работают сейчас инструкторами парашютизма.
Когда дело дошло до подсчета летных часов, «математики» беспомощно сложили перья.
Тысяча триста семьдесят два часа. Как будто все ясно! Однако загадка крылась в другом: летная книжка отмечала три тысячи семьсот двадцать шесть взлетов, а посадок было только… три тысячи двести двадцать шесть.
В чем дело?
Недостающие пятьсот посадок на самолете были сделаны мной под куполом парашюта.