— Я никогда не бываю грубой, — возразила Флоренс, спокойно глядя ему в глаза.
Джон засмеялся.
— Разве не ты фактически предложила мне убираться отсюда на все четыре стороны?
— Я сказала, что вы мне не нужны в роли управляющего нашей фермой.
— А в другой роли я нужен?
— Разумеется, нужен. — Увидев его самодовольную широкую улыбку, она поняла, что сказала. — Я имела в виду, что мне нужна ваша помощь. Как вы уже сами заметили, ферма превратилась в авгиевы конюшни и помощь сильного молодого мужчины нам нужна.
— Помощь сильного молодого мужчины, — повторил Джон. — Я понял.
Взгляды их схлестнулись.
— Послушай, ты, самодовольная задница! — взорвалась Флоренс. — Не буду отрицать, что несколько минут назад, когда мы были слишком близко… — Она запнулась. — Ну, в общем… я почему-то разволновалась…
— Разволновалась? — удивленно переспросил Джон, глядя на нее такими невинными глазами, что Флоренс захотелось стукнуть его. Вместо этого она швырнула ему стопку полотенец вместе с одеялом.
— Забудь. Это не имеет значения.
— Жаль, — произнес Джон, успев ловко поймать все, что она ему кинула, и перебросить на постель. — А что имеет? — серьезно спросил он.
Флоренс глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.
— Важно то, что мой отец стареет и ему все труднее управляться с делами на ферме.
— Понимаю, — откликнулся Джон.
— Тогда ты понимаешь и то, что работы на ферме выполняются кое-как, недостаточно тренировок, не ведется в полном объеме воспроизводство поголовья. Рук не хватает даже на тех лошадей, которые у нас еще остались. Нам нужны не столько большие финансовые вложения, сколько призеры. Чем больше, тем лучше. Потому что тогда и деньги появятся. Все у нас было. Ферма Моранисов славилась на всю страну своими чемпионами. — Она перевела дыхание и упрямо вздернула подбородок. — И мы вернем ей былую славу, — словно заклятие, произнесла она вслух то, о чем много думала в последнее время.
Джон промолчал.
— Ладно, надо идти, а то опоздаем к ужину, — сказала Флоренс усталым голосом.
— Ты очень привязана к этому месту? — спросил Джон, когда они вышли из коттеджа и направились в сторону усадьбы.
— Разумеется, я выросла здесь, — пожала плечами Флоренс. А позже, после университета, поняла, что не могу жить вдали от лошадей. Работа с ними — мое призвание. И вернулась.
— Приятно слышать.
— Что приятно слышать?
— Что человек обрел свое призвание, занимается любимым делом.
— А как иначе? Зачем заниматься тем, что не любишь?
Джон загадочно улыбнулся, и Флоренс пожалела, что разоткровенничалась с ним. Как и большинство знакомых ей мужчин, он явно видел в ней только объект для сексуальных домогательств и больше ничего видеть не хотел.