Кончился налет. Разом смолкают пулеметы и сирена. В уши бьет оглушительная тишина.
-- Слава богу, все живы, все живы! -- Мама плачет и целует Вику в нос и щеки. -- Все живы!
Они поднимаются на восьмой этаж. В номере голо, даже посуды на кухне нет -- все упаковано. Сумки и узлы лежат у дверей.
Мама вытирает слезы, достает из сумки йод, бинтует Викины ладошки, рассказывает:
-- Я думала -- отвоевалась, на всю жизнь хватит... Второго июня англичане, американцы, французы отозвали своих и вывезли в Грецию. За ними -- другие... Одни мы остались. Третьего -- приказ посла: никаких сборов, чемоданы распаковать. Сидим, как на бочке с порохом. Что-то неладно кругом. Кто войну пережил, тот задолго чует неладное...
Утром пятого папа ушел на работу. Только дверь за ним закрылась -грохот, сирены. Слуги не пришли, я бы уж и им была рада. Лотом крики на улице, арабы толпами идут, кричат, а что кричат -- не пойму... Мухаммед прибегает, глаза огнем горят: "Мадам! Мадам! Исраэль! Война!" -- и только что не пляшет от радости. А я как это проклятое слово услышала, так у меня и ноги подогнулись, "Мухаммед, говорю, война -- квайс!" -- "Мадам! Мы победим! Исраэль!" -- и лупит кулаками воздух. И убежал...
Летит Настькина мама, в слезах: что делать? В колонии никого из мужчин нет, под дверями толпа арабов. В это время отец звонит: в окна не выглядывайте, спрячьтесь в дальнюю комнату и дверь подоприте -- под шумок всякие мусульманские братья выползли на свет божий. Лисицына в истерике. Что творится? Чего ждать? Куда бежать?
Приезжает переводчик с первого этажа который в собачьем кафе обедал: Александрию бомбили. Тут у меня сердце упало... Под вечер приходит отец: собирай вещи. Нищему собраться -- только подпоясаться. Переехали в Докки, к посольству поближе. Той же ночью всех беременных женщин и грудных детей наши самолеты забрали. Остальным -- сидеть на чемоданах.
Выступает по радио Насер: говорит, что особое значение имеет поддержка Советского Союза, просит арабов предупреждать провокации против нас.
Москва постоянно запрашивает -- все ли наши в безопасности? Посол каждый час звонит в Александрию. Там нефтехрани-лище разбомбили возле нашего торгпредства. Зеленая дорога обстреливается.
Отец -- к послу: дайте охрану и автобусы, я привезу детей. Посол звонит Насеру. Тот отвечает: лагерь охраняется, бульдозеры расчищают военную дорогу через пустыню.
Голова кругом идет... Как же Сашка с Сережкой? Они же слышали, что война началась. Мы-то знаем, что с ними дома ничего не случится, а они, наверное, все уши прослушали, не скажут ли чего о нас... Вечером ловим Москву: Советское правительство начало эвакуацию своих граждан из Египта. Слава богу, Сережка с Сашкой успокоились.