— Пустяки! — сказал он. — Не стоит обращать внимания! Они по натуре хорошие люди, ты поживи здесь еще немного. Это нужно. Я тебе должен признаться, что я приехал сюда не для того только, чтобы посмотреть на ваше житье. Я отправлен на самом деле в Одессу. Ты знаешь, там полный разгром. Все наше одесское отделение арестовано и с ним Волховский, самый ценный человек, которого необходимо освободить во что бы то ни стало. Вот я и еду туда, чтобы попытаться.
— Возьми и меня с собою! Я также могу быть полезен в таких предприятиях.
— Знаю. Я тебя выпишу отсюда, как только понадобишься. Ты слыхал о Волховском?
— Читал в газетах, когда шел процесс нечаевцев.
— После процесса он, один из всех выпущенных, не поехал отдыхать, а явился в наше петербургское отделение с вопросом: «Нельзя ли устроить какую-нибудь пакость правительству?» Это нам очень понравилось, и мы тогда же условились, что он будет организовывать молодежь в Одессе.
— В таком случае, — ответил я, — хотя мне здесь и не особенно легко жить, но я останусь еще, сколько нужно, только непременно выпиши меня!
К нам подошла молодая хозяйка в своем изящном костюме.
— Я сегодня слышала от Николая Александровича, что вы написали очень интересную сказку. Она не с вами?
— Со мной, в чемодане.
— Не можете ли прочесть нам вслух по вашей рукописи?
— Конечно, с большим удовольствием!
— Я придумала устроить так: мы будем вас слушать сидя в овраге, на камнях нашей речки, под кустарником, там, где она образует водопадики между скал.
— Это вы очень хорошо придумали, — ответил Кравчинский, любивший романтическую обстановку.
Он побежал за своей тетрадью.
Мы пошли в овраг и расселись на камнях около него.
Содержание сказки было отчасти тенденциозное, отчасти юмористическое: о глупостях, наделанных становым при розыске пропагандиста революции в народе. Она была написана, действительно, живо и образно, и мы не раз прерывали чтение своим смехом. Но едва он успел кончить, как горничная прибежала доложить, что приехал местный исправник и ждет в доме.
— Откуда он? — с беспокойством спросил Петрово.
— Кучер говорит, что из деревни едет к себе в город.
Петрово несколько успокоился.
— Очевидно, возвращается из поездки по должности. Он часто ко мне заезжает и, конечно, останется обедать. Как мне вас назвать ему? — спросил он Кравчинского.
— У меня паспорт на имя Александра Федорова.
— Так я вас и назову!
— А вас, — повернулся к Алексеевой, — конечно, назову вашим собственным именем. Вас ведь не разыскивают. Да и вас, — обратился он ко мне, — я лучше наименую прямо и, если что случится, скажу, что даже и подумать не мог, что вас, такого молодого человека, в Москве могут разыскивать.