Сразу погрузившись в сон, я беспробудно проспала до утра.
— Не съездить ли тебе еще куда-нибудь? — спросил меня Сэйдзи.
— Куда-нибудь? — переспросила я.
— Помнишь, ты ездила с Момо в Манадзуру?
Я не говорила Сэйдзи, что побывала там раньше одна.
— Ну да, — уклончиво ответила я.
Прошло уже десять лет. Я вдруг с удивлением осознала, что с Сэйдзи я встречаюсь куда дольше, чем мне было суждено прожить с Рэем.
— Хочу уехать на край света, — проронила я.
— А если точнее? На какой край: на юг, север, запад или восток?
Понимать всё сказанное конкретно было очень похоже на Сэйдзи.
— На Северный полюс не хочу. Там холодно. На южный полюс тоже, — принялась я объяснять таким же серьезным тоном, и вдруг меня потянуло в сон. С Сэйдзи всё было так, как и всегда. Быть обыкновенным непросто. Хорошо быть необычным. Но необычность невозможно удержать. Это свойство подвержено самораспаду. Поддаться процессу саморазрушения нетрудно. Сохранять свою обыкновенность — вот что самое сложное.
— О чем ты думаешь? — спросил Сэйдзи.
— Да так, ни о чем серьезном, — ответила я.
Я чаще стала задумываться о наших взаимоотношениях с Сэйдзи. Раньше мне и в голову бы не пришло размышлять о его обыкновенности. Интересно, какие мысли были у Рэя по моему поводу? Подумав о нем, я вдруг поймала себя на том, что начинаю мрачнеть.
— Ты опять вспомнила о нём. О том, кого нет, — промолвил Сэйдзи.
— Как ты догадался? — удивленно спросила я.
— Ты всегда становишься такой, когда думаешь о нем.
Это опять ревность. Сэйдзи ревнует? Если так, то, наверное, именно она сделала его таким чутким. Раньше о таких понятиях, как ревность, я тоже не задумывалась.
Почувствовав прилив нежности, я обняла Сэйдзи.
— Ты обнимаешь меня, как сына, да? — проронил он.
— Да нет же, я не твоя мама. Я — это я, — с этими словами я обняла его еще крепче. Вдруг появилась она. Женщина, неотступно следовавшая за мной в Манадзуру. Женщина, что всё время зовет: «Скорей, скорей в Манадзуру».
— Сэйдзи, не покидай меня, — с мольбой я крепче сжала его. Безвольно опустив руки, Сэйдзи так и стоял неподвижно в моих объятиях.
В этот год жара наступала быстро, поэтому еще до начала лета пришлось дважды сменить сезонный гардероб. Первый раз мы сменили одежду на более легкую, когда у головастиков, которых принесла Момо, отросли конечности. Потом еще раз — в разгар Цую в конце июня.
— Нафталином совсем не пахнет, — заключила мама. До рождения Момо мы всегда пользовались простыми нафталиновыми таблетками, что продаются по две штуки в целлофановых пакетиках. Осторожно срезав у мешочков уголки, мы клали их в глубину каждого ящика платяного шкафа.