— Не смотри на меня так.
— Скажи, чего ты боишься? — Сэйдзи не сводил с меня пристального взгляда. Он не внял моей просьбе. Рот наполнился вкусом еды.
— Почему ты боишься? Ты же со мной, — от его голоса веяло спокойствием. Этот голос заставил разом умолкнуть гул в моей душе. Но, умолкнув на миг, гул в следующую секунду вернулся.
— Я вспомнила, — не открывая рта, в глубине сердца ответила я. — Я вспомнила. Там, в Манадзуру. Ночью на пляже.
Сэйдзи протянул руку и, проведя большим пальцем по моим губам, стер с них остатки соуса, которые не захватила салфетка.
Когда я вернулась, Момо была дома. Она листала календарь. Страницы с месяцами были оторваны до ноября, до конца осталось всего два листочка.
— У тебя какие-то планы?
— Да нет, — сухо ответила Момо и резко отвернулась. Но потом, словно передумав, снова обернулась ко мне.
— Если бы папа был жив, сколько бы ему исполнилось лет?
— А?! — вырвался у меня невольный возглас. То ли на слова «если бы был жив», то ли на вопрос «сколько бы исполнилось лет». Так и не разобравшись, я ответила как ни в чем не бывало:
— Он на два года старше меня. Выходит что 47.
— У папы же день рождения осенью?
— Правда? Осенью? Разве ноябрь еще не зима? — до сих пор мне ни разу не приходилось задумываться о том, в какое время года Рэй появился на свет. Значит, она все время думает о нем. Всё время, об отце, которого нет рядом.
— А у меня — весной, да?
— Да, ты весенний ребенок. Кстати, хочешь пирожное? — постаралась я перевести разговор на другую тему. В последнее время мы почти перестали вместе, как прежде, лакомиться сладостями. Она только и делала, что сердито отворачивалась от меня.
— Хочу, хочу, — радостно защебетала Момо. Стремясь не нарушить её радостного настроения, я, молча, достала с полки блюдо и, аккуратно открыв коробку, извлекла на свет изящно украшенное пирожное.
Момо взяла в руки каштановое пирожное, его выбирал Сэйдзи.
— Девочки, кажется, любят такое, — мягким голосом промолвил он, попросив упаковать специально для неё отложенный после ужина десерт.
— Вкусно, где купила? — ломая тонко выдавленные кружева крема, спросила Момо.
— В Эбису. По работе пришлось съездить, — я не произносила при Момо имени Сэйдзи, сводя все касающиеся его темы к неопределенному слову «работа».
— А с кем ты ездила?
Момо поняла мою уловку. Она уже приготовилась выудить из меня то расплывчатое и скользкое, что всегда пряталось за словом «работа». Ведь она еще не подозревала, что, выудив правду, в конце концов будет ею тяготиться.
— С мужчиной.
— С таким, как папа?
— Нет, не таким.