— Вон там у них гранатометчик. Слева, на самом краю. Вон, видишь…
Я в этого гранатометчика десяток секунд назад очередь выпустил. Кажется, уже угомонил. Но тут же сам предпочел позицию поменять. Решил вообще лежа стрелять и потому распластался, а потом и перекатился на несколько метров правее.
Солдаты стали заходить с флангов. Плотно подпирают и грамотно. Одни прикрывают очередями, другие перебегают. Обхватывают с трех сторон. Бандиты поняли это и по одному начали пробираться выше. Такой бой они не любят. Они больше исподтишка гадят. А если не прокатило, то сматываются. Вот как сейчас, например. Я насчитал восьмерых.
— Стреляй навстречу… — Львов наконец-то залег. Но удержаться не мог и все норовил, зараза, в локоть меня толкнуть, перед тем как дать очередной ненужный совет. Как раз в тот момент, когда я целюсь. Я и без советов навстречу стреляю, потому что хорошо соображаю — подниматься «чехам» придется прямо на нас. И если поднимутся, то захотят через нас пройти. То есть — по нам, по нашим симпатичным и любимым трупам. Это было бы обидно, ведь уже чувствовали себя почти дома и надеялись хоть немного наесться. Единственная возможность избежать этого подпрыгивает у меня в руках при каждом нажатии спускового крючка. Но — кажется, качественно подпрыгивает…
Обидно, если бандиты поднимутся сюда. Но еще обиднее будет получить пулю от своих, которым снизу непонятно, куда я стреляю. Им кажется, что в них. И они отвечают. По мере приближения ко мне, все более и более опасно. Того и гляди, бандитам помогут на дорогу выйти и смотаться…
И потому я после каждой очереди перекатываюсь, как бревно, то в одну, то в другую сторону. Только сержант мешает. Нравится ему у меня под боком валяться.
— Отлезь, — говорю. — Не мешай…
— Я помогаю, — он, кажется, всерьез удивлен моим отношением. Парень не трусливый, однако, видимо, без царя в голове.
Это в нем неукротимый и бестолковый советский дух коллективизма работает. Не иначе, до армии в колхозе жил. А я индивидуалист по натуре. Мне одному легче. А если уж есть напарник, то он должен умнее действовать или, по крайней мере, не трепать лишнего и не толкать под руку.
— Знаешь такую команду — рассредоточиться! Вот и рассредоточься… — прошипел я ему. Честное слово, готов был прикладом в лоб дать. Не рассредоточить, а размазать по камням. До того надоел.
Он долго соображал, как ему такую нестандартную для одного человека команду выполнить, и я успел вовремя откатиться. Очередь выбила камни в полуметре от меня и как раз на том месте, где я только что был.