Потом сели играть. В этой компании, как я услышал, всегда играли только в покер. Покер вообще-то у американцев очень популярен. А как наши богачи без подражания прожить могут? Им обязательно покер подавай. У меня в покере большой практики не было, хотя я в дом к Рамазану пришел не для того, чтобы практику получать, а чтобы свою работу делать. Практика при этом мало что решала, а решали все только навыки антишулера. На этом я и сосредоточился.
Поначалу карта не шла ни к кому. Напротив меня сидел скандально известный в городе артист местного областного театра, весьма популярный, кажется, весь в званиях. Но никогда бы не подумал, что он человек состоятельный, одевается всегда кое-как и пьет вроде бы часто, однако для игры выложил такую пачку баксов, что я со своими пятью тысячами почувствовал себя мальчиком. У других пачки были не менее солидные.
Артист постоянно мутил воду. Заводил компанию. Я для начала не лез на рожон, присматривался к соперникам и к колоде. Карты оказались пластиковыми. У этих «рубашка» не разлинованная, а с картинкой. Такие запоминать труднее. Надо дать время всей колоде несколько раз по рукам пройти, тогда уже у каждой карты появляется своя характерная отметина. И я слегка отмечал ногтем то в одном месте, то в другом. Естественно, для постороннего не тренированного глаза это незаметно. Когда я уже присмотрелся, то дважды сумел определить карты Рамазана и несколько раз — карты артиста. Значит, теперь можно было играть, но чтобы поднять банк, недостаточно играть одному. Надо, чтобы кому-то еще «поперло». Сначала «поперло» Рамазану. Дважды он брал инициативу на себя. Первый раз удачно, во второй раз при смене карт ему пришла такая лабуда, что он даже «отвечать» в банк отказался и сбросил карты. И правильно сделал.
А артист все лез. И даже выигрывал, сохраняя совершенно невозмутимое лицо. Словно так и должно было быть. На то он и артист. Я уже «отдал» тысячу баксов, пока разобрался наконец с колодой основательно. И тут карта пошла всем. Сначала сильно «поднимал» игру тот, которого называли полковником. На армейца он был похож мало. Скорее, мент или внутривойсковик. Он рассчитывал на «каре», и я видел, как он мучается, посматривая на колоду. Полковник старался вспомнить очередность карт при прошлой игре. Но в своей памяти уверен не был. Когда мы остались с ним вдвоем — даже артист не полез со своей единственной «парой», мне пришлось достать свои деньги, потому что все, полученное от Вячеслава Анатольевича, я уже выложил на стол. Я играл наверняка, потому что знал — полковник будет менять две карты. Ему для полного счастья нужна была дама. А дама должна была идти в колоде четвертой.