Самые зоркие глаза были у деда Алехи, но он молчал.
— Може, я пийду? — предложил Степан.
…Оставшиеся в лесу следили за тем, как украинец ползет но неубранному полю, приближаясь к ночнику.
Поглядев па сдвинутые в раздумье Елькины брови, Святополк не удержался, спросил:
— Какой же генеральный план наступления? Атакуем в лоб или окружаем с флангов?.. Молчишь? Понимаю. Военная тайна.
Дед Алеха хихикнул. Мизинчик повернул к Святополку пасмурное лицо:
— Как будем действовать, не знаю… Но ты меня не подковыривай, ожгешься.
Святополк хотел ответить резкостью, но в этот момент Степан, который уже добрался до околицы, встал во весь рост и замахал руками, подзывая товарищей к себе.
Над крыльцом крестьянского дома уже не было бело-зеленого флага, не было копей у коновязи — словно и не побывала тут казачья сотня. Только на вытоптанной земле у колодца темнели пятна крови, да валялась разрубленная окровавленная буденовка.
Степан Байда, а за ним и остальные молча сняли шапки.
Подошел старик-крестьянин — крепко сколоченный, плечистый. Он постоял рядом с беглецами, потом стал рассказывать:
— Как, значит, объявилось, что вы убегли, остальные ваши тоже забеспокоились. Тут и стрельба получилась, и драка… Кого зарубили, а прочих они угнали.
— Куда? — коротко спросил Мизинчик.
— К радъезду, на железную дорогу.
— Давно?
— На самой заре… Вы уж не серчайте, граждане, — вашего обряда мы не знаем, схоронили по-христиански.
На краю починка они увидели плоский холмик, а над ним белый свежеструганный крест. Саня держала в руке дощечку.
— Как напишем? — спросила она у Мизинчика. — Я никого по фамилии не знаю. А ты?
— Откуда? Полк-то сводный, с бору по сосенке. Время не было познакомиться. Напиши так… — Мизинчик наморщил лоб в раздумье. — Напиши: «Спите тихим сном, революционные герои Красной Армии».
— Так и напишу, — согласилась Саня и в первый раз всхлипнула.
… Табличку с этой надписью прибили к кресту на братской могилке.
Беглецы сидели в доме старика-крестьянина и обедали пшеничной кашей с молоком. Впрочем, Мизинчик почти не ел, а потюживал рассеянно ложкой о край общей миски.
— Теперь к своим будем пробираться, за Тобол, — нарушил он молчание и повернулся к хозяину: — Спасибо на угощении.
— Кушайте на здоровье! — отозвались с лавки женщины, старуха и молодая. — Пейте, пейте молочко — мы вам еще насыплем!.. Мы и на дорожку дадим мучицы, соли…
— Спичек-серянок дадим, — великодушно добавил хозяин.
— Серянки у нас имеются. — Мизинчик встал из-за стола. — Ты нам в главной нужде помоги: дай оружие, какое есть.
Хозяин даже засмеялся: