Они понимающе улыбнулись, и я ушла в свою комнату справляться с грустью.
Казалось бы, не мое дело, но, тем не менее, новость об эротических приключениях Али и Юры меня деморализовала. Остров перестал быть Островом Детства, теперь здесь правят точно такие же страсти, как и во всем остальном мире. Здесь теперь не только дружба и уважение или их отсутствие, но еще и гормоны. Если Але приспичило рассказать всем девочкам о том, что тут началась и другая жизнь, значит, ее, эту жизнь, уже не остановить. Если Юра не посчитал нужным сдерживать свои гормональные порывы, то и от прочих парней такого ждать не придется. Допустим, девочки не одобряют Алю в том, что она выставила на всеобщее обсуждение такой личный эпизод, опошлив, возможно, искренние Юрины чувства, и принципиально противопоставляют ей себя, но это пока… Пока парни не проявили определенную изобретательность. И что дальше? Когда здесь начнется любовное реалити-шоу, я, пожалуй, перестану высовывать нос из наколдованных мирков.
Все хорошее кончается. Я ведь знала, что и прекрасной дружеской атмосфере Острова тоже придет конец, как закончилось когда-то мое счастье в детстве…
А еще — мне стало как-то особенно неприятно думать о Германе. Он ведь такой же, как Юра. Там, где он бывает, — чем он там занимается? С кем он там? Мое воображение не дождалось, пока я повторю эти вопросы, и нарисовало его с девушкой, такой же красивой и решительной, как та, которая чуть не убила меня из-за Дениса. Это нормально. Зеркала никогда не отражают красавицу, если в них смотрю я, и рядом нет красавицы. Стало совсем плохо. Я ревновала.
Надо отвлечься. Где-то среди книг я видела «Canzoniere». Лучшее утешение ревности — погружение в нее под светло-грустно-ироничные сонеты о неразделенной любви. Я прихватила маленький томик и улеглась на кровать.
Через час пришли девочки, они маялись от безделья.
— Что читаешь? — спросила Валя.
— Петрарку, — ответила я.
— Почитай вслух, — попросила Оля, и они расположились рядом со мной на широкой кровати.
Я озвучила подстрочник пятнадцатого сонета.
— Это же должны быть стихи? — недоверчиво спросила Валя.
— Я тебе перевожу с итальянского, — объяснила я. — Делать литературный перевод мне слабо, уж извини.
— Ты знаешь итальянский?! — хором удивились они.
— И не только, — ответила я и прикусила язык. Они могут решить, что я выпендриваюсь. Так, надо срочно исправлять ситуацию. Я отложила книгу: — Давайте, научу понимать письменную иностранную речь, вдруг пригодится!
Девочки растерянно кивнули, а я слезла с кровати, вручила каждой по книжке и начала: