— Всматривайтесь в текст. Сначала охватывайте взглядом всю страницу, потом суживайте воспринимаемое поле до абзаца, потом — до строки, а потом концентрируйтесь на отдельном слове. Не читайте, просто вглядывайтесь. Слова не просто так нанесены на бумагу, за каждым стоит образ того, что оно означает, очень прочный образ, закреплявшийся веками. Потом многие слова станут вам знакомы, и их значение будет всплывать в памяти само собой, дело пойдет быстрее, и вы сможете сами составлять фразы. Знать, как каждое слово произносится, не нужно, устная речь — это совсем другое.
Девочки старательно таращились в свои книжки. Постепенно их лица светлели, и первой радостно завопила Валя:
— У меня получается!
— У меня тоже, — дрожащим от волнения голосом сообщила Оля.
Потом оказалось, что обе осваивали французский.
В конце дня Оля спросила:
— Аська, а есть что-нибудь, что ты не умеешь?
— Конечно! — с непонятной им радостью откликнулась я. — Очень много! Например, я абсолютно тупа в музыке и рисовании: воспринимаю только обертона и не могу никакое изображение перенести на плоскость.
Валя вздохнула с выразительным облегчением:
— Ну, слава Богу! Ты нормальная! Хотя, с другой стороны, иметь подругу-вундеркинда я бы не отказалась.
— Быть во всем первой невозможно, — нервно заметила Оля.
— Как? А Герман? — возразила Валя.
Опять!
— Он, кстати, и на гитаре играет, и рисует хорошо, — продолжала она.
— Может, поужинаем? — перебила я.
— Да! — с загадочным видом поддержала меня Оля. — Предлагаю перейти на порционную готовку, а то мы все никак не врубимся, что больше не нужно готовить ведрами и тазами. На кухне в шкафу есть кокотницы!
И мы закатили изысканный пир: сначала весело готовили, а потом радостно ели.
Ночью мне в голову влезли стихи явно не из Петрарки:
Знаешь, скоро случится рассвет,
Мрак уйдет, ярким светом гонимый.
А пока, в тишине, спи, любимый,
Спи, любимый, меня рядом нет.
В океана прозрачную воду
Я вошла и забыла о времени -
Так все женщины в моем племени
Меняют любовь на свободу…
Мысленно перебирая «времени — племени», я проснулась и на всякий случай записала стишок на форзаце «Canzoniere».
На балконе зала Оля задумчиво пила чай и рассматривала драконов.
— Вот ведь хитрые скотинки, — сказала она, когда я встала рядом. — Пасутся ночами, а днем спят во рву по очереди. Так никто и не узнает, что на Острове завелась неуставная живность… Ну хоть полетали бы днем над фортом, что ли! Трусы!
Красноглазый дракон, следящий за нами снизу, ухмыльнулся.
— Они что, все понимают? — удивилась Оля.
— Наверное, не все, — предположила я, — а только то, что им важно.