Во второй раз я пробила дыру от страха за себя и Галю, различив среди шумов отчаянной драки слабый щелчок предохранителя пистолета. Если бы я не помнила, каково это — получать пулю в спину, возможно, мой страх не был бы таким мощным… Моя дыра тогда вышла прямо в центральную пещеру, в зал пульта, и совместилась с постоянной дырой — первым порталом.
То есть, в обоих случаях, я пробивала только одно пространство, и мои дыры совмещались с уже готовыми… Что из этого следует? Ничего интересного. Сильнейший выброс энергии в виде страха разрушал ткань пространства, в котором я находилась, и еще не пойми какая сила совмещала новую дыру с дырой того пространства, оно же наколдованный мирок, в котором я очень хотела оказаться.
Дарх же не трусил, когда уничтожил часть пространства в моем доме, чтобы уйти. Если бы не Сасик, я бы рванула за ним. Дырка, кстати, очень быстро закрылась «с другой стороны», и почти сразу заросла пространством. К моменту прихода Германа ее уже не было. Так, сбилась с направления. Дарх! В его распоряжении достаточно энергии для разрушения и без таких импульсов, как страх или что-то подобное… Еще немного, и я пойму, что такое «бог».
Появилась Галя, и я, чтобы не сбиться снова, разделила мысли на два потока: один обкатывал образы Дарха и пространственных дыр, а другой приготовился к разговору с Галей. Благодаря недолгой практике общения с соплеменниками, да на планетах без воздуха, это получилось легко.
Наверное, она хочет спросить о Денисе или рассказать о здешних событиях…
— Я приняла ислам и вышла замуж, — сказала Галя.
Ее слова образовали стену, о которую оба мыслепотока разбились вдребезги.
Да какие, нафиг, боги, когда тут такое?!
Обе новости были невероятны. Галя — мусульманка?! После того?! Галя замужем?! Ей же еще восемнадцати нет!
Одно с другим, впрочем, вязалось. Заезженный сюжет средневековых мелодрам.
— Как пытали? — поборов онемение, спросила я.
Из-за отсутствия места на нашей с Сасиком кровати, она присела на кровать Артема. Вздохнула и улыбнулась.
— Никак не пытали. Приютили, обогрели, откормили. Пристроили третьей женой к своему родственнику.
— А-а…а? — начала было я подбирать слова.
— Ислам я приняла до никаха, разумеется. В благодарность. Расчувствовалась очень. Им, то есть семье, которая обо мне позаботилась, это было важно, а мне не жалко.
Что было в ее словах — искренность или цинизм, — я не могла понять. Скорее всего, и то, и другое.
— А замуж — тоже не жалко? — засомневалась я.
— Ага, — беззаботно подтвердила она.
И тут до меня дошло. Ее все-таки тогда сломали. Террористы сделали из девушки солдата, и все, святые для девушек, категории потеряли в ее глазах всякую ценность.