— Не надо! Вспомни, что сказал тот старик. За тобой ходит бездна.
Саша смеется:
— Ты воспринимаешь его слова слишком конкретно. Бездна — это не обязательно пропасть. Это может быть и бездна любви… Сжигающая страсть…
Но все-таки он слушается меня.
Мы садимся на каменный выступ и долго-долго сидим без движений и слов. Сидим мы плечом к плечу. Не видим, но чувствуем друг друга. Не знаю, как Саша, а я физически ощущаю любовь, объединяющую нас. А еще нас объединяет красота, что разлилась у наших ног и что синим небом укрывает нас.
Пребывая в неподвижности, в тихом восторге, я, кажется, начинаю медитировать. Красота природы и любовь соединяются во мне. И прекрасное соединение это как бы дает мне крылья. Я постепенно теряю ощущение собственного веса, становлюсь будто бы бесплотной. Я теперь — просто душа, присевшая на утес, я и есть любовь и красота этого мира. И я — совершенство, которое хочет с любовью объять весь мир и созидать, и созидать… и давать жизнь новому совершенству. Кажется, я теперь понимаю великую гармонию песчинки и песка, капельки и моря; гармонию человека среди людей.
Сколько времени мы проводим так — час, или два, или три — трудно сказать. Время остановилось для нас. Наше молчание — это только для стороннего наблюдателя молчание. Для нас оно — созвучие мыслей. Я знаю, что мы с Сашей сейчас думаем об одном — о нашей любви. У нас сейчас один разум на двоих. И если прежде, не так уж и давно нам посчастливилось соединиться физически, то сейчас, на этом утесе мы соединились духовно. И оба почувствовали это. Мы обрели иное качество. Не друзья мы с ним уже, не любовники — мы супруги теперь. Кажется, давным-давно это было: Бог соединил наши сердца. Сегодня он соединил наш разум. Мы проникли друг в друга, мы друг в друга проросли. И разъединит нас теперь разве что только смерть… бездна…
Вдруг снизу из долины потянуло жарким влажным воздухом. Я от этого как бы пробуждаюсь. И тут до меня доходит, что я давно уже неотрывно, не мигая, смотрю на черно-свинцовую тучу, наплывающую с востока. При виде этой грозной тучи, появившейся так неожиданно, у меня тревожно сжимается сердце.
— Саша!..
Он оглядывается.
Я вижу, как туча отражается у него в глазах. Глаза Саши быстро темнеют. Резким порывом ударяет нам в лицо ветер. Инстинктивно мы хватаемся друг за друга, так как боимся быть скинутыми со скалы.
Вдруг гаснет солнце. А ветер начинает метаться: то спереди, то сзади ударяет он.
— Как прекрасно! — восклицает Саша.
Есть в этом, конечно, какое-то безумие, какая-то неправильность, но картина, представшая нашим взорам, — мрачная, пугающая, — действительно прекрасна! Так, наверное, и кролик, завороженный взглядом удава, думает, что этот ужасный удав все-таки по-своему прекрасен.