Это явился Константин.
Вид у него, как у провинившейся собаки. Кажется, даже вихры несколько опали и отвисли щеки; под глазами — сероватые круги. Костюм — вчерашний, галстук — тот же, букет — как полагается, торта нет.
Фантастика! Впервые при Константине нет торта.
На дрожащих губах едва удерживается улыбка. Глаза — испуганные:
— Алена, я…
— А где торт? — перебиваю бесцеремонно. — Без торта не пущу. Вчера испортил!
Константин так напуган, что не понимает шутки. Но глаза его маленько повеселели. Как же! С тортом обещали пустить. А может быть, и простить.
Он зажимает букет под мышкой, потом спохватывается и дарит его мне. Извиняется. Я принимаю, конечно… принимаю цветы с суровым видом амазонки. Мне просто любопытно, что будет дальше. Ведь Константин сейчас действует без консультанта, на свои страх и риск. Избавившись от букета, он начинает разыскивать по карманам кошелек:
— Торт? Это я мигом! Как же я забыл!
— Да, испортил вчера торт. Сам виноват!
«Какая-то я сегодня не злая».
Наконец он нащупал искомое, в глазах появилась некая осмысленность:
— Вот он! Кошелек…
— Зачем?
— Как зачем? — Константин удивлен. — За тортом же бежать. Или у вас бесплатно дают?
Мне смешно. Но я креплюсь. Наш Константин или действительно безумно напуган, или он так шутит.
Я хватаю его за рукав и втаскиваю в квартиру:
— Заходи уж без торта! Вчерашний будем есть.
Константин дальше прихожей не идет — не решается. «Не надо было хлопать дверью!» Он прислоняется спиной к стенке, смотрит на меня виноватыми глазами:
— Прости, Алена! Вчера я вел себя, как дурак. Наговорил ерунды… И вообще…
— Да что уж! Дело житейское, — отвечаю я излюбленной фразочкой известного литературного героя.
Константин переминается с ноги на ногу:
— Я виноват…
— Ну хорошо, хорошо, виноват! Хватит извиняться. Проходи куда-нибудь, присаживайся. Ориентируешься в квартире? Я сейчас чайник поставлю.
Но Константина, кажется, не остановить:
— Я ночь не спал. Все мучился: как я мог так сорваться, как мог обидеть тебя? Кто дал мне право на тебя кричать? На тебя со злостью смотреть. Почему позволил себе в чужом доме хлопать дверью?
Я начинаю нервничать:
— Всякое бывает, Костя. Иногда и занесет. Ты с цветами — считай, ты прощен!
Он, оглядываясь на меня, будто не вполне еще мне веря, проходит на кухню и занимает вчерашнюю позицию. Он эту позицию всегда занимает — облюбовал.
Достаю из холодильника обезображенный торт, ставлю перед гостем.
«Декорации те же».
Но, кажется, те же и речи!
Усевшись поудобнее, поосновательнее, укрепившись духом, Константин начинает:
— Ночь я не спал, Алена, все думал…