Мистер Грейнджер опять энергично кивнул.
Савин-Ругоев, мистер Грейнджер и официальные лица вошли в Малый зал. Навстречу им направились Всеволод Николаевич и Ипполит Васильевич.
В глубине сцены была полуоткрыта дверь, и через нее в зал смотрели молодые аккомпаниаторы. Обсуждали.
- Читала беседу с журналистами? Его спросили: "А разве Баху не понравился бы рояль?" Он ответил: "А разве Рембрандту не понравился бы фотоаппарат?"
- Посмотрите на Ипполита: кавалерист!
К наблюдательному пункту подошла Евгения Борисовна:
- Серьезнее надо быть.
- А мы серьезные, Евгения Борисовна.
- Не чувствуется. - Евгения Борисовна посмотрела на Киру Викторовну.
Кира Викторовна нервничала и не пыталась этого скрыть. Около Киры Викторовны стояла старушка, преподаватель хорового класса. Прижимала к груди пачку нот, футляр с очками и камертон.
- Этот мистер... - бормотала старушка. - У ребят руки и ноги отнимутся. Кирочка...
Евгения Борисовна подошла к Кире Викторовне:
- Снимете своих из программы?
- Нет.
- Ладя Брагин еще не пришел. Я проверяла.
- Знаю. Я тоже проверяла.
- Снимите.
- Благоразумие губительно для музыки. - Ничего иного Кира Викторовна сейчас ответить не могла.
- Господи, Кирочка... - бормотала старушка. - Отчаянная вы душа.
У наблюдательного пункта толпа увеличивалась. Всем любопытно было поглядеть в зал. Концерт на высшем уровне. Не Москва ль за нами!
- Как ваш трубач? Жив? - спросили преподавателя в военной форме.
- Трубач - это воин, - сказал преподаватель. - Меч он носил с обломанным острием специально, и единственным его оружием была труба.
Говоря эту храбрую речь, преподаватель не отрывал глаз от щели в дверях.
- Трубачи, вперед! - пошутил кто-то.
- Пора. Давно пора! - неожиданно проскрипел голос старика Беленького.
Все в страхе оглянулись. Еще бы! Только что своими глазами видели старика рядом с Савиным-Ругоевым и мистером Грейнджером, и тут... нате вам!
Но это подошел "музлит" и проскрипел голосом Ипполита Васильевича. Как всегда, он был в тюбетейке.
- Не преступно, но... - засмеялись молодые аккомпаниаторы и посмотрели на всякий случай, где Евгения Борисовна.
А в зале гости, Ипполит Васильевич и директор обменивались рукопожатием, звучали слова приветствий.
- Мистер Грейнджер говорит, - сказала переводчица, - что в детстве у него имелось только пианино и он учился на нем, как на органе. Мануальная клавиатура соответственно была...
Мистер Грейнджер провел в воздухе пальцами, исполнил пассаж.
- А педалей не было, конечно. И мистер Грейнджер вынужден был просто ногами давить пол вместо педальных клавишей.