- Ученые зайцы, а спички вы умеете зажигать?
Литавристы молча продолжали барабанить. Двое пианистов разговаривали, тоже пытались шутить:
- Я что, я за себя не волнуюсь.
- Ты за композитора волнуешься?
- Сопереживаю.
Ребята подходили, и каждый просил: "Дайте ля", и подстраивал инструмент. Нота "ля" звучала повсюду. Она кружилась в воздухе, как большая назойливая муха.
Прошел мальчик с трубой, а с ним преподаватель в военной форме. Оба были полны достоинства, решительности; мужчины идут совершать ратный подвиг. Звуков трубы всегда боялись побежденные, как величайшего позора. Почувствуют ли себя побежденными гости в зале? А вдруг не захотят?
Павлик Тареев был в белой рубашке и в маленьком черном галстуке подлинный музыкант, артист оркестра.
Перед Павликом стоял рабочего вида человек, большой, сильный. Одет он был в новенький костюм и в новенькие ботинки. Павлик по-деловому оглядел его.
- Ну как? - с беспокойством спросил человек.
- Гармонично, папа.
Если сын был преисполнен солидности, то отец, напротив, был растерян, потому что оказался в незнакомой обстановке. Павлик первым в истории семьи стал музыкантом, и семья никак к этому еще не привыкнет. Тем более, Павлик и дома учит жить, провозгласил единовластие и заставил всех полюбить скрипку или подчиниться ей.
Промелькнула Алла Романовна с хозяйственной сумкой, раскрыла окно и положила между рамами свертки.
- Я родителей не привел, - сказал юный композитор друзьям. Сегодня он сделал уступку обществу - он был не таким лохматым, и вместо клетчатой рубашки на нем была белая, и тоже с маленьким черным галстуком.
- А мои сами пришли.
- Мои сами не придут. Не рекомендовал, и все.
В это время раздался несмелый женский голос:
- Юра...
- Тетя? - сказал композитор. - Я же не рекомендовал! - И он сурово взглянул на тетю.
- Извини, ты забыл носовой платок. Мы с дядей вынуждены были... Сзади тети маячила фигура дяди. - А мама с папой...
Тут на тетю очень выразительно взглянул дядя.
- Ты не рекомендовал, и они не придут, - поспешно сказала тетя.
Появился Гусев. Погрыз ноготь на указательном пальце, сказал:
- Концертируете? Одобряю.
Подергал своего друга, юного композитора, за черный галстук и ушел. Может быть, опять в библиотеку, может быть, в Государственный музей, в отдел музыкальной культуры, может быть, в Центральный музыкальный архив, а может быть, в архив Дома Глинки. Татьяне Ивановне он разрешил присутствовать на концерте. Она ему сейчас не нужна. Бетховен тоже иногда предоставлял Цмескалю свободу.
Сидела в артистической Чибис. Вместо привычных зимних ботинок она была в туфлях на каблуке. Чибису сегодня хочется быть нарядной. Хотя играть на органе в туфлях на каблуках очень неудобно.