Во время беседы он пристально наблюдал за мной, улыбался все больше и наконец открыто засмеялся надо мной.
– А что тебя так развеселило? – не удержалась я от вопроса.
Он указал на меня.
– Ты очаровательна. Твой подбородок поднят, а тон непринужден. Но тебя выдает твое тело.
Наперекор себе я чувствовала, что, отвечая, задрала подбородок еще выше, а мой голос стал тоньше – хотя я надеялась, что он не знает меня настолько, чтобы уловить и это.
– Не понимаю, о чем это ты.
Он дотронулся до меня, и я почувствовала, как меня пронзило электрическим током. Когда он говорил, его палец прикоснулся к внешней части моей руки, поглаживая меня так, что это оказывало на меня какое-то гипнотическое действие, мой пульс и дыхание учащались, пока я пыталась сосредоточиться на том, что он мне говорит. Крохотной частью мозга, которая не думала о том, как невероятно было обсуждать детали передачи трусиков мужчине, которого до этого я видела два раза в жизни и по поводу которого все еще была не уверена, нравится ли он мне вообще, я пыталась осознать, какое наслаждение он мог бы доставить моему телу, если только одним пальцем он уже доводит меня до безумия.
– Ты слишком сосредоточена на контроле голоса, слов. Но твои щеки горят, и взгляни на свою руку, – при этом он легонько провел по внешней ее стороне, – мгновенно хватающуюся за край стола в поиске поддержки.
Я прищурилась и опустила глаза вниз, увидев, как мои пальцы ухватились за стол из темного дерева. У меня возникло ощущение, будто моя рука принадлежала кому-то другому, я увидела себя его глазами, зная, что он был прав, и покраснела еще больше. Следует держать себя в руках. Черт. Я разжала пальцы, спокойно опустив руку на стол, демонстрируя непринужденность, которую, как мы оба знали, я не испытывала. Я сглотнула комок в горле, стараясь восстановить чувство равновесия.
– Я действительно не понимаю, что ты имеешь в виду.
Он улыбнулся снова, почти снисходительно, так, как улыбаются забавному, но все же наивному ребенку:
– Я думаю, что понимаешь. Возможно, и не понимаешь. Но ты умная, ты все поймешь в конце.
И затем он в последний раз погладил мою руку.
– Может, попросим счет?
Я наклонилась, чтобы взять сумочку, и он посмотрел на меня долгим, пронизывающим взглядом. Его голос был спокоен и настойчив и обращался к той части меня, которая была относительно спокойна:
– Иди в туалет.
Было ощущение, что мои ноги принадлежат кому-то другому, и только на середине пути я осознала, что делаю. Я, очевидно, помешалась. Вот черт, я представила, как стою в туалете и запихиваю трусы в сумку. Если он хотел поиграть в эту игру, бьюсь об заклад, я способна шокировать его в большей степени, чем он. Но когда я вернулась в ресторан, то не была полностью уверена, что права.