второй этаж и прихожей. Именно там мне пришлось выгрузить свои вещи, используя для
этого два шкафа. Остальные вещи в коробках были составлены в углу столовой. Но зато
кухня уже весьма облагородилась и обзавелась посудой и прочими мелочами. Холл
отмылся и заиграл, зеркало в прихожей радовало чистотой и моим грязным и
встрепанным отражением.
Как ни странно, хотя и уставала я зверски, но мне все это безумно нравилось. Я уже
смогла осмотреть свое жилище практически целиком, если исключить все запертые
комнаты. Собственно заперты они были все. Но их было много. Второй этаж порадовал
внушительным количеством дверей, и я в который раз поразилось тому, насколько не
соответствуют друг другу внешние размеры дома и внутренние.
Одним солнечным утром я решила осваивать остальную территорию двора. Ключ от
второй двери обнаружился неожиданно и в довольно странном месте - в выдвижном
ящике одного из шкафов в прихожей. И подошел он к одной единственной двери - той, что
вела из столовой на задний двор. Так что я вооружилась бейсболкой, солнечными очками,
запихала в карманы камуфляжных широких штанов, в которых я существовала последние
дни, несколько леденцов и сникерс, и пошла. Хотя, пошла, это сказано сильно. Вышла на
заднее крыльцо, постояла, уныло оглядела запущенную территорию, пришла к выводу,
что мне срочно нужны газонокосилка, лопата, мотыга и мужчина, чтобы всем этим
работал. Еще постояла, и все-таки пошла. Во вторую калитку в моем покосившемся
заборе. Там лесок должен быть.
Открыла я калитку, шагнула за нее и застыла в растерянности. С чего я вообще решила,
что мой дом стоит последним? И вовсе даже нет. Передо мной расстилалась пустынная
проселочная дорога, чуть подальше колодец под резным навесом, вдали домики за
заборами. Хм. Странно, на карте города Малый Вронский тупик совершенно точно
заканчивался моим домом. Я точно помню. А тут явно жилая часть города продолжается.
Пока я размышляла, на дороге показался пацан лет двенадцати, который тащил на
веревке вяло упирающего худого пса. Пес тащиться не желал, упирался лапами в землю,
и пацан дергал его за поводок, что-то сердито выговаривая. А животное печально
оттявкивалось и с трудом волочило ноги. Поравнявшись со мной, мальчишка замедлил
шаг. Затем совсем затормозил напротив, с интересом поглядывая на меня, и рывком
притянул к себе бедную псину.
Молоденький тощий пес имел неопределенный грязно-серый окрас, печальные гноящиеся
глаза, шерсть в колтунах и тоскливый загнанный вид. У пацана, напротив, глаза были
наглые и хитрые, ноги босые и грязные, а так же всклокоченная шевелюра давно