«Гвоздики в саду,
Маргаритки и лилии…»
В книжке он, однако, прочел»
«Гвозди в аду,
Морду Ритке побили…»
— Не хочу больше жить! — пробормотал поэт и внезапно почувствовал, что его грудь словно сжали железными обручами и бьют по ней кувалдой.
Когда Жужанна вернулась домой, поэт был мертв. Со склоненной набок головой он сидел в кресле, судорожно сжимая в руке книжечку: ее едва смогли вытянуть.
— Удалось, — удовлетворенно произнесла Жужанна. — Все
произошло, как я предсказывала. Его свели в могилу опечатки. Типографские ошибки.
— Ты гениальна! — ответил типограф. — Мне кажется, это можно назвать безошибочным преступлением. Поздравляю! Смотри, он умер, читая «Мои родители нескромны там пиво распивают…» А как у него было?
— В моей обители укромной там птицы распевают, — ответила Жужанна. — А теперь я позвоню в похоронное бюро…
«Ну вот, — подумал про себя муж, — она снова меня спровоцировала.
…А ведь сколько раз я зарекался хоть что-то рассказывать дома, все равно она меня не слушает… Спросит, какие новости, а когда я начинаю говорить, встает и выходит в кухню… Поинтересуется моим мнением о чем-либо, но по глазам вижу, что мысли ее совсем далеко… Конечно, когда она была девушкой, все было по-иному, она прислушивалась к каждому моему слову, ее интересовало все, что я говорил… Но теперь!..»
— Ну, — спросила жена, снуя по комнате, — почему ты замолчал?
— Тебя вообще-то интересует, что я говорю?
— Конечно, интересует, — сказала жена и вышла из комнаты. Немного погодя она вернулась, чтобы выбросить окурки из пепельницы.
— Ну и вот, — нервно произнес муж. — Львы уходят из дому в четыре часа…
Жена молча поправила скатерть.
— Я говорю, львы уходят из дому в четыре часа…
Никакого впечатления.
— Но только по понедельникам, вторникам и пятницам… Скажи, ты меня слушаешь?
— Слушаю, — ответила жена и вышла из комнаты.
Муж в гневе кусал губы. «Просто фантастика! Я могу говорить все что угодно!.. Разве можно так жить?.. Нет, так жить нельзя!»
— Ну, — крикнула жена из кухни, — что же ты не продолжаешь?
— Я сказал, что львы по понедельникам, вторникам и пятницам выходят из дому в четыре часа. А в остальные дни на дом приходит учитель венгерского языка и литературы. Слушаешь?
— Не спрашивай все время, слушаю ли я. Конечно, слушаю.
«Такова моя судьба! У меня есть жена, но я все-таки одинок».
— Ну?
— Учитель родился в Будапеште, однако очень хорошо говорит по-венгерски. Разумеется, с небольшим акцентом. Слово «нож» он произносит как «вилка». Ты меня слышишь?
— Слышу, — доносится из глубины квартиры голос жены. — Конечно, слышу, я не глухая.