] конкретизируется в данных условиях и на что направляется деятельность как на побуждающее ее»
(Леонтьев А.Н., 1972, с. 292).
Место и роль установки в регуляции деятельности также не совпадает с местом и ролью мотива. Установка относится к третьему классу мотивационных факторов согласно приведенной выше классификации. Понятие установки описывает преимущественно механизмы мотивационных процессов в отличие от понятия мотива, которое отражает их содержательную сторону. «Мотив – это то, ради чего человек действует, а не то, под воздействием каких факторов он действует» ( Столин , 1979, с. 323). Не обращаясь к понятию установки, мы не в состоянии объяснить стабилизирующие, преградные и прочие воздействия, которые испытывает деятельность, направленная на определенный мотив. Вместе с тем, не обращаясь к понятию мотива, мы не в состоянии объяснить направленность деятельности. Установка, согласно Д.Н.Узнадзе (1966), рождается при встрече потребности с ситуацией ее удовлетворения. Однако ни в потребности, ни в ситуации нельзя усмотреть направленность; последняя присуща лишь установке. Конкретность направленности установки несопоставима с абстрактностью и размытостью потребности и ситуации; на что же направлена направленность установки, где ее источник? Мы видим, таким образом, что для объяснения динамики деятельности необходимо обращение ко всем трем названным выше классам мотивационных факторов, а именно: к потребностям как источнику побуждения; к мотивам как предметам, определяющим направленность поведения и к установкам как психологическим механизмам, «изнутри» управляющим протеканием деятельности в соответствии с заданной мотивом направленностью.
Вернемся к приведенному чуть выше определению мотива ( Леонтьев А.Н., 1972, с. 292). Уточнение, внесенное нами в скобках в это определение, является достаточно существенным. Положение о полимотивированности деятельности трудно оспорить. «У человека одновременное проявление и действие мотивационных факторов различного происхождения представляет собой практически постоянный фон жизни» (Вилюнас, 1990, с. 187). Это положение, однако, допускает по меньшей мере две различных трактовки. Согласно одной из них деятельность имеет одновременно несколько мотивов, каждый из которых восходит к особой потребности. Эта трактовка подразумевает взаимно-однозначную связь между мотивами и потребностями и множественную связь мотивов с деятельностью. Другая трактовка предполагает, что каждая деятельность имеет единственный мотив, с которым она связана взаимно-однозначным образом; в свою очередь, мотив имеет множественные связи с разнообразными потребностями. Мы исходим из второй трактовки полимотивации, которая предполагает отказ от положения о взаимно-однозначном соответствии мотива и потребности в пользу положения о взаимно-однозначном соответствии мотива и деятельности (подробнее об этом см.