Нельзя не сказать и о таком немаловажном обстоятельстве: Ф. Голиков дополнительно приказал своим частям довооружить отряды ОМСБОНа станковыми пулеметами и использовать их в основном для нанесения ударов по тылам и флангам прорвавшихся войск, запретив бросать лыжников в лобовые атаки. «К сожалению, – пишет М. Ф. Орлов, – все это осталось благим пожеланием» {108}. Омсбоновцы остались со своими ручными пулеметами, гранатами, карабинами и немногими автоматами. К тому же вместо внезапных ударов они вынуждены были вести затяжные бои, а фланговые атаки мало чем отличались от лобовых. И еще об одном: омсбоновцы не были подготовлены к ведению общевойскового боя.
Обо всем этом пишется отнюдь не для того, чтобы кого-то обвинить или, наоборот, возвеличить героизм отрядов ОМСБОНа. Дело крылось в той сложной и в какой-то мере даже роковой обстановке, в которую попали наши командиры и бойцы.
Отряд Васина был направлен в сторону деревни Бринь, а отряды Лазнюка и Горбачева передавались в распоряжение командира 328-й дивизии полковника П. А. Еремина.
И тут пришла первая печальная весть… 21 января погибли комиссар и заместитель командира бригады. Они направлялись в штаб 328-й дивизии. Немецкие летчики, все время кружившие в этом районе, заметили «бьюик». Максимов и Третьяков успели выскочить из насквозь прошитой пулеметной очередью машины. Фашистские самолеты сделали, как это почти всегда бывало, еще разворот. Полковник Иван Максимович Третьяков погиб на месте, а смертельно раненный комиссар Алексей Алексеевич Максимов вскоре скончался в госпитале.
События в районе Сухиничей и в окрестностях города разворачивались так, будто направлял их злой гений. Чем трагичнее было, тем значительнее был героизм.
328-я дивизия была ослаблена предыдущими наступательными боями. Ее полки, куда направлялись отряды Н. Горбачева и К. Лазнюка, насчитывали к этому времени не более чем полусотню бойцов, способных вести активные действия. Прибытие сюда к 20 января 180 закаленных солдат (среди которых было много выдающихся спортсменов), выдержавших экзамен в боях на ближних подступах к Москве, было серьезным пополнением. Все молодые, сильные.
Командир дивизии первую задачу поставил отряду Горбачева – боем разведать расположение немцев в деревне Кишеевка, а затем совместно с силами бывшего стрелкового батальона (всего 30 человек!) овладеть ею. На рассвете 21 января начался бой, неудачный для лыжников. Им фактически нечем было подавить огонь укрепившихся в кирпичных домах немцев. Дело осложнялось тем, что штаб дивизии не имел точных сведений о противнике. Людей из стрелкового батальона на месте не оказалось, в первой схватке горбачевцы отступили. На помощь Горбачеву 22-го пришли бойцы отряда Лазнюка, и они вместе ударили по противнику с двух сторон. Немецкие автоматчики обстреливали отряд, тогда старший сержант В. Борисевич вышел из укрытия и на близком расстоянии остался один на один с немецким автоматчиком и на глазах у других фашистов уничтожил его. Под покровом темноты он подобрался к дому, откуда бил станковый пулемет, и гранатой, брошенной в окно, уничтожил пулеметный расчет. Бойцы ворвались на окраину деревни. Бой шел всю ночь, то затихая, то нарастая с новой силой. Боеприпасы у наших подходили к концу. Части 328-й дивизии не смогли поддержать огнем отряды Горбачева и Лазнюка. Командиры вывели отряды из боя и отошли.