– Пожалуйста, в этом темпе, – и показывает на магнитофон.
Делаю вертикальный взлет:
– Вы имеете в виду – ЭТО играть?!
– Да. (Улыбка младенца.)
– Я не запомнила. (Я и не запоминала!)
– Хорошо, тогда прослушаем еще раз.
Прослушали.
Ну ладно, там несложно, играю, ругаясь, вполне получается, в общем – держусь.
На очередной раз выдает:
– Теперь под запись разочек, там немного не так. – И губы поджимает!
Слушаю. Ага! У меня на пару нот разница, подумаешь, какие мы нежные…
В конце урока, уже мысленно разругавшись с педагоги-ней, подхожу с мрачной догадкой:
– Скажите, пожалуйста, а из Австралии вам высланы ноты и запись или только запись?
– Конечно запись, а зачем вам ноты, если есть запись?! Там хороший темп. Как только получу – тут же вам принесу запись, там все понятно!
…злорадной точности ради: это не был балет «Синяя птица». Это была вариация принцессы Флорины из «Спящей красавицы».
Как у российских артистов в декабре – «елки», так у здешних педагогов и концертмейстеров летом – «балетные лагеря». На такие сезоны любят приглашать преподавателей издалека, причем наши едут в Тьмутаракань, а тьмутараканьские, соответственно, к нам (нет пророка в своем отечестве). Большая удача пригласить кого-нибудь из известных театров. Однажды и нашей школе повезло – на две недели заполучили девушек из Национального Балета Майами и Нью-Йорк-сити Балета.
Первая оказалась – прехорошенькая, даже красавица, возраст непонятен, молоденькая (обычно балерины выглядят старше, поэтому точно сказать трудно), типаж любимый баланчинский – удлиненные руки-ноги, высокая, жесты – глаз не оторвать – русалочьи замедленные движения, кошачья грация, выразительный профиль с выступающим подбородком, ресницы до бровей, копна роскошных волос до талии. Я тут же мысленно назвала ее Наядой.
А вот голос ее описать трудно, я думала, такого не бывает: помните, в старых американских мультфильмах и комедиях женский высокий-высокий голос в нос, таким еще мышей озвучивают? Вот такой. Не знаю, что имела в виду Природа, когда создавала эту Наяду, – предназначала ли ее для немого кино или для озвучивания диснеевских мультфильмов, и там и там, думаю, был бы успех, но если одновременно и слушать, и смотреть, то это непростое испытание для зрителя, к тому же, когда она что-то объясняет или хвалит кого-то, что происходит безостановочно, то фраза в конце взвивается вверх и рассыпается смехом – звонким колокольчиком. Поэтому через полчаса звуковой атаки я занервничала, хотя, конечно, если бы только в этом было дело, то и писать не стоило бы – ну мало ли у кого какой голос, был бы человек хороший, как говорится, драма тут в другом.