Когда она добралась до отцовского дома, Сэм спал. Будить его Талли не хотелось, поэтому она села на диван в небольшом кабинете рядом с его спальней и коротала время, листая какие-то юридические журналы. Спустя какое-то время она услышала, как он пошевелился, и заглянула к нему.
— Как ты себя чувствуешь, па? — спросила она с улыбкой.
— Нормально, — улыбнулся Сэм в ответ. — Только что-то очень устал. Вчера вечером я долго думал о твоем деле и о том, что случилось с Хантом. Мне очень жаль, дочка, что у вас с ним не сложилось. Мне-то он всегда казался вполне приличным парнем, но, как видно, я ошибся.
— Я тоже ошиблась. — Талли со вздохом опустилась на кресло рядом с его кроватью.
Она все еще расплачивалась за свою ошибку, а Хант за свою уже заплатил — заплатил жизнью за то, что связался с Бриджит. Она пустила их жизни под откос, а сама при этом продолжала делать вид, будто ни в чем не виновата. Талли, однако, была далека от того, чтобы считать самого Ханта невинной жертвой. В то, что Бриджит шантажом и угрозами склонила его к сожительству, она не верила, да и ФБР никогда не рассматривало эту версию всерьез. Все было гораздо проще: не только Бриджит, но и Хант оказались людьми лживыми, абсолютно безнравственными, и наказание, которое они на себя навлекли, казалось Талли только справедливым. Сама она тоже расплачивалась за свою наивность и доверчивость, причем расплачивалась по самой высокой ставке, но она, по крайней мере, была жива. За одно это ей следовало благодарить Бога, судьбу или еще какие-то неведомые силы. Да, в личном плане она потерпела обидную и горькую неудачу, но у нее, по крайней мере, оставались ее работа, дочь и отец, тогда как та же Бриджит безвозвратно потеряла все, что имела и что ей было дорого.
Подняв голову, Талли взглянула на Сэма. Смотреть на его бледное, изможденное лицо ей было больно, но она постаралась взять себя в руки и через силу улыбнулась.
— Не волнуйся, па, со мной все будет в порядке.
Он кивнул.
— Мне бы хотелось, чтобы ты постаралась вернуть как можно больше из украденного. Не уступай ни цента, сражайся за каждый доллар, будь твердой и безжалостной. Эта Бриджит Паркер не заслуживает ни твоей жалости, ни снисхождения. Ты и так потеряла слишком много, хотя этого не заслуживала.
Сэм сказал это таким тоном, будто произносил напутственное слово, будто знал, что, когда дойдет до дела, его уже не будет, и Талли это очень расстроило. Она заметила, что каждый вдох дается отцу с большим трудом, и всерьез подумывала о том, чтобы вызвать врача. На крайний случай в доме имелся баллон с кислородом, но Талли не хотела прибегать к этому средству без врачебной рекомендации.