Амелию Талли отпустила, сказав, что она может прибраться в комнатах и в понедельник. Что делать с отцовским домом, она пока не знала. Кроме того, нужно было разобрать его вещи, но с эмоциональной точки зрения это тоже была непростая задача. Похоже, ее снова ожидали нелегкие времена, и Талли оставалось только радоваться, что она закончила работу над фильмом и может не беспокоиться хотя бы о работе.
Еще раз обняв Амелию, Талли вызвала такси и поехала домой. Забившись в угол на заднем сиденье, она думала о том, что еще утром ее отец был жив, а сейчас его не стало. Слава богу, для него все произошло быстро и, скорее всего, безболезненно, но для Талли это было настоящее горе, от которого — она знала — не скоро оправится.
Прямо из такси Талли позвонила Макс, но ее телефон сразу переключился на «голосовую почту». Только сейчас Талли вспомнила, что в эти выходные дочь собиралась в поход и, по-видимому, находилась в каком-то месте, где не было приема. От сознания того, что она не может поговорить с единственным близким человеком, который у нее остался, Талли почувствовала себя еще более одиноко. Ей некому было позвонить, не с кем поделиться своим горем. В трудные минуты именно отец всегда утешал ее, и в его лице она потеряла не только близкого родственника, но и единственного друга.
Когда она выходила из такси, ее мобильный телефон неожиданно зазвонил. Талли не хотела ни с кем разговаривать, но, бросив взгляд на экран, она увидела, что это Джим, и нажала кнопку приема. Голос у нее все еще был хриплым от слез, и он сразу понял — что-то произошло. Джим позвонил Талли только для того, чтобы рассказать о кое-каких мелких обстоятельствах, о которых позабыл упомянуть во вчерашнем разговоре. Лезть ей в душу и расспрашивать о том, что́ ее так расстроило, он не собирался, однако слышать ее убитый голос было выше его сил.
— Что-нибудь случилось? У тебя все в порядке? — заботливо спросил он, и Талли затрясла головой, не в силах вымолвить ни слова.
— Случилось… — выдавила она наконец. — Мой отец… Он умер час назад. — И Талли снова заплакала.
— Я тебе очень сочувствую, Талли, — проговорил Джим после паузы. — Он что, болел? — В разговорах с ним Талли никогда не упоминала, что ее отец тяжело болен. Джим только знал, что они были очень близки и что отец всегда поддерживал Талли и помогал разумными советами.
— Нет, не болел, просто… просто он очень ослаб в последнее время. Наверное, возраст начал сказываться… Ведь ему уже восемьдесят шесть… было… — Говорить об отце в прошедшем времени Талли было нелегко. Впрочем, теперь в ее жизни многое было в прошедшем времени: Хант, дружба с Бриджит, и вот теперь — отец.