Но Ангарскому повесть, видимо, очень понравилась, и он решил действовать через Л. Каменева. Леонтьев попросил Булгакова выправленный экземпляр отправить Каменеву, а с ним и слезное сопроводительное письмо.
Экземпляр «Собачьего сердца» был отправлен, но написал ли Булгаков при этом «слезное» письмо — неизвестно. Видимо, надежд на положительный исход оставалось мало. К тому же писатель прекрасно понимал, что нужно посылать новый вариант рукописи — либо вовсе без Швондера, либо переделать эту часть текста заново. Тем не менее, сгладив наиболее острые места, Булгаков не изменил ни одного слова, касающегося Швондера. Поэтому отрицательный вердикт Л. Каменева от 11 сентября — «это острый памфлет на современность, печатать ни в коем случае нельзя» — Булгаков воспринял как естественную реакцию на свое произведение одного из самых ярких швондеров того времени.
Между тем, интерес к повести в литературных и театральных кругах не угасал, и Московский художественный театр предложил писателю инсценировать ее. 2 марта 1926 года был заключен договор. Однако через год (19 апреля 1927 года) договор по взаимному соглашению сторон был расторгнут. Причина ясна: рукопись «Собачьего сердца» (два экземпляра) с 7 мая 1926 года, когда был произведен обыск на квартире Булгакова, находилась в ОГПУ (изъяты были и дневники писателя) и не возвращались автору, несмотря на его неоднократные заявления в различные инстанции. После изъятия повести агентами ОГПУ Булгаков уже не делал никаких попыток к ее публикации.
Рукописный вариант повести не сохранился. Но, к счастью, в архиве писателя имеются два машинописных экземпляра, один машинописный экземпляр сохранился в архиве Н. Ангарского.
Особую ценность представляет самый ранний вариант из архива Булгакова, в котором отразилась не только работа автора над текстом, но и многочисленные пометы Н. Ангарского и других, пока неизвестных нам «благожелателей» писателя.
В верхней части первого листа сохранилась надпись (тщательно зачеркнутая фиолетовыми чернилами, очевидно, при возвращении рукописи автору), сделанная, видимо, сотрудником ОГПУ: «Обнаружено при обыске у Булгакова в мае 1926 г.» Ниже — размашистая запись Булгакова синим карандашом: «Экземпляр, взятый ГПУ и возвращенный». Еще ниже — три надписи, связанные с посвящением Любови Евгеньевне Булгаковой, тщательно зачеркнутые.
О работе писателя над текстом данной рукописи и о многочисленных пометах «цензоров» мы сообщаем в комментариях. Заметим лишь, что при чтении особое внимание обращалось на те места в тексте, которые касались Швондера. Ох, как не нравился он «цензорам»!