Когда зазвонил телефон, А-м, с внуком подмышкой, подошел к аппарату поближе, но поднимать трубку не стал, уставясь на автоответчиковый решетчатый зев. Оттуда донесся голос суровособранного, скорбного брата, сообщившего, что отец близок к смерти, хрипит.
Но А-му, озабоченному кормлением внука (в дневной рацион входили яйца, тофу, кольраби, морковка и упаси Бог что-нибудь упустить!) даже не пришло в голову, что нужно с ним попрощаться.
— Пора обедом кормить, — он крикнул жене, не обмолвившись о полученном сообщении.
Ведь что бы он ни делал сейчас — его отец все равно умирал.
Что он лично мог сделать? Какие внести изменения в пунктирную линию отреза судьбы?
Как не было смысла в отмечании дней рождений, не было никакого смысла и в повышенном внимании к смерти. Если дни рождения не значили ничего, то ничего не значила и сама смерть.
Смысла не было абсолютно ни в чем.
— Зачем вы ходите на представления? Зачем эти далекие путешествия в чуждые страны, чьих названий вы даже не можете произнести, не говоря уже о начертании ирритабельных иероглифов?
Кому нужны эти просмотры репетиций перед спектаклями, на которые все равно никто, кроме родственников и друзей, не придет?
Ищете приключений на свою голову… Сидите дома — и будете в целости и сохранности… зачем это все? — спрашивал он у дочерей, а сам влачил бессловесное существование под калеными словцами своевольной супруги, в кабале, под ее каблуком.
Как-то Александра Арамовна ему позвонила.
— Ты к дедушке не едешь сегодня?
— А что такое случилось?
— Ну как же, навестить больного отца…
— И что мне там делать? Я же не врач!
— Как что? Спросишь его, как здоровье, поправишь постель, посидишь…
— Кто же ходит в больницу по воскресеньям, смеешься? У них там наверняка на выходных развлечения предусмотрены для пациентов… компьютеры, шахматы, программы по русскому телевидению… зачем я буду мешать?
— По-моему, персоналом как раз поощряются визиты на выходных… — Александра все еще пыталась его убедить.
— Но я же целую неделю работал, устал… — отвечал он.
— Но это же твой отец! — вскричала она. — Не чужой человек!
А-м наконец нашел, по его мнению, удачный ответ:
— Слушай, он же почти не говорит после удара, надо бы подождать, пока восстановится речь.
— Почему? — с холодком в сердце поинтересовалась Александра Арамовна, уже ожидая от А-ма глупости, дикости, ужасной несообразности…
— Ну так что ехать, если мы даже не сможем поговорить…
И Александра, плюнув, спешила в больницу, а А-м сидел дома, почитывая библиотечный, взятый в сотый раз детектив (они были схожи друг с другом, и поэтому А-м, увлекшись процессом чтения, не замечал, что в тексте все было до боли знакомо) и пробуя только что купленный органический джем.