который «был там, где тигр ревел, а теперь свистит паровоз»? Помните, как он описывает сибирских стрелков, оглоушивших зайца? Сгребли его в жменю вместо женьшеня и давай тискать! Кто хвост ему крутит, кто уши вертит наружу, а кто так и папироску в зубы сует! Русский простолюдин знает и бережет родную природу!..
А поскольку зашел разговор про букашек, то вот что хочу Вам сказать: попалась мне одна якобы забавная, выдающая себя за скалозубую детская сказка, в которой фигурирует козодой, ловящий ночью слепней. Так вот, Маргарита, слепни не летают ночами! Не исключено, что и Ваши творения кишмя кишат такими «козявками» — и посему шлите мне все, что у Вас есть, а я вычищу из Вашей литературной шерсти «орнитологических блох».
Мне кажется, мы можем быть друг другу полезны. Ведь посмотрите, что получилось: только Вы отыскали крупицу — как на Вас ссыпались горы! Стоило Вам сделать в науке подкоп и подобрать подкову своего поискового счастья — как тут же со своими историями к Вам валом пошли волонтиры, затронутые Вашими строчками, затрепетавшие от Ваших страдиварьевских струн! Да и я Вам — по доброму душевному расположению и любомудрию — намереваюсь предоставить всю информацию, каковой у Вас нет! Наше общение мне видится так: только я Вам написал, как в своем ящике уже вижу ответ. Кстати, Ваша фамилия с самого начала показалась мне до зуда знакомой и я навел нужные справки. Трепеща крылышками отборных открытий, в капитальной сводке о жуках России и Западной Европы читаю: Меклин Ф. В., Гельсингфорс, жуковед… — получается, что изучая жизнь энтомолога Бордукова, Вы получаете информацию и о своих фамильных корнях!
А теперь, в благодарность за эти дивные сведения, пришлите, пожалуйста (баш на баш), что-то и мне: не соблаговолите ли разыскать в своих американских архивах, к примеру, послужной список флориста Нумы Августовича Десулави? Судя по имени, почти Маурыций Аугустос, не так ли? Ну, Нума же! Хорошо звучит, а?! Я знал, что Вы встрепенетесь — ведь я догадался, что, не заботясь о связной цепочке событий (собаки, событья… у Вас ни те, ни другие не сидят на цепи!), Вы подвигаетесь на творческий подвиг не картой или описанием местности, а кариесом и картавыми речами карателя, не хроникой, а харизмой войны.
Ведь согласитесь, что Вы впадаете в эйфорию не от фольклора Формозы, а от таких, например, фраз как «подняв бунт, Беневский бежал, захватив не только форт губернатора, но и сердце его красавицы дочки»! Или вот что я Вам подарю: пуговицы и сачок — скорей запишите! Некая Мэри Г. сообщает, что от энтомолога, заплутавшего в нашем Приморье, остались лишь оные, а сам он почил смолоченный тигром! А графа Беневского, удосужившегося не только свалиться в кратер вулкана, но и пообещать жителям городка Большерецкий, что он вывезет их на «волшебный остров Буян» (под этим островом подразумевался Мадагаскар, за который Беневский сражался), тоже постигла рельефная, редчайшая смерть: он получил раненье в баталии, в которой прозвучал один-единственный выстрел — тот самый, который и сразил его наповал! И эта уникальная пуля (Черная Суббота, Кровавое Воскресенье, Хрустальная Ночь — люди любят наклеивать на Историю яркие ярлычки) поражает наше воображение больше, чем изнашивающие солдатские башмаки, опустошающие казну и душу долгие войны.