Моя преступная связь с искусством (Меклина) - страница 52

Я, кажется, понял Ваш метод: Вы берете совершенно обособленные на первый взгляд вещи — связываете путешествие на полярных собаках с животноводчеством в Казахстане, а надвигающиеся грозы мировых катастроф с крохотными подвижками в судьбе человека, перескакивая с почившего монаха на лошади на модные ныне тараканьи бега или с радости от разделенной любви на историю открытия радия — и получаете целый рассказ! Эта концепция «слепой смычки» людей и вещей — достаточно посмотреть на беспорядочно брачующиеся беспардонные пары! — присуща, вероятно, не только творцам, но и Творцу. Я сам результат этого хаоса, ведь в соответствии с дремучими нравами дрекольной Российской Империи ни я, ни предки мои не могли появиться на свет.

Мой дед — украинец, а бабка — гуранка. Гураны — Маргарита, только не путайте, пожалуйста, с cervus pygargus, диким козлом, а то станется с Вас — произошли от смешения бурятов с забайкальскими казаками. А казаки ненавидели украинцев — но от этого брака появился отец. А дед по линии матери, вырвавшись из спертого семейного круга местечковых могильщиков и мудрецов, стал журналистом, боготворившим балет. Едва успев похоронить надежду на успех своей труппы, которая в полном составе удрала от него в Палестину, он взялся за организацию балетного коллектива из русских рабочих — и на заводе встретился с дочерью местного мастера. Рабочая аристократия евреев терпеть не могла, но от этого союза родилась моя мать.

Представьте меня: маленький мальчик, родители заняты своими делами, а стоит мне уткнуться маме в колени, как она отталкивает меня и принимается за обед. И вот я в одиночестве рою и обкладываю травой какие-то жалкие ямки, укрывая там жужелиц и всякую насекомую живность: это было мое, это был мой сокровенный секрет! Хоть чем-то хочется нам обладать в этом не принадлежащем нам раздерганном, разрозненном мире, хоть что-то привести в надлежащий порядок — подобно писателям, приводящим в порядок слова… А теперь вот что я Вам подарю, Маргарита: ведь не только жертвами, но и живностью, и жар-птицами полнится русский язык!

Медведица и малинница,

репейница и крапивница, с прялкой пяденица, с заливистым голоском переливница,

пеструшка, оранжевая желтушка, чернушка,

финская совка, серебристая толстоголовка,

павлиноглазка, певчий кузнечик, березовый слоник и краеглазка,

горошковая белянка, весенняя голубянка,

розовый шелкопряд сосновый коконопряд

барышня Бархатница, сенная девка Сенница Гера,

бражник языкан, бронзовка, Зазнобушка Зорька,

ее кавалеры Усач-Монохамус и Хвостоносец Деметрий,