После приготовленного женой Феррары обеда с посыпанными мукой круглыми хлебцами, баклажановым варевом и твердой пастой (намного тверже, чем американская размазня), а также чаем, приправленным сицилийскими сверх-жирными сладостями («ученик на каникулы ездил в Сицилию и оттуда привез, толковый парень, очарован червями!»), они в который раз обсудили необычный свой план.
«Прекрасная возможность ознакомиться с одним из сидящих на дереве экземпляров», — говорил Паскалю профессор, и Паскаль понимал, судя по напору, с которым Феррара объяснял ситуацию, что тот действительно озабочен судьбой их дальнего родственника, приходившегося, в свою очередь, родственником известных в Италии книгоиздателей братьев Скарфати, и связанного с Паскалем и Феррарой скорей не генами или эпителием, а эпизодами, передающимися по цепочке и сначала рассматривающимися как рассказы про членов семьи, а потом отделяющимися от первоисточника и становящимися просто «картинкой из жизни».
«Билли Грассо — родственник зажиточных и знаменитых Скарфати, но, несмотря на это родство, он беден как церковная мышь. Живет в одном из захудалых, захолустных районов Милана, в квартире от государства, потому что ему нечем платить».
Феррара продолжал рассказывать, Паскаль не переставал удивляться.
«Мать его выросла в культурной семье и знала языки и как одеваться, и то ли по этой причине, то ли по какой-то другой, никогда не работала. В юности она вышла за богатого адвоката и родила от него этого самого Билли, но потом развелась.
Бывший муж платил ей несколько миллионов лир в месяц, так что она могла продолжать хорошо одеваться и говорить на пяти языках, но потом его уличили в коррупции и забрали у него все что только можно: счастье, имущество, банковский вклад. Ей вместе с коллекций платьев и сыном пришлось переехать в крохотную конуру…»
Паскаль внимательно слушал, не совсем понимая, почему Феррара столько знает про этого Билли и почему нужно было обязательно дождаться приезда прежде незнакомого родственника, чтобы навестить еще одного такого же, не связанного с профессором кровным родством.
«Не будем терять времени на разговоры», — сказал Феррара, и они спустились на обитом бархатом лифте, уселись в профессорский зеленый «Приус», прикрепились ремнями, и Паскаль начал следить, как шикарные высотные здания уменьшаются и превращаются в небольшие, средней руки, жилища для среднего класса, а потом опять укрупняются и становятся серыми, какими-то непропеченно-сырыми блочными домами для тех, кого вытеснила на окраину нищая, нещадная жизнь.