Но самая первая история, о которой прочитала Джейн, была не про эту толстую даму, а про Анжелику Дали. Эта история ее поразила. В ту ночь, перед судом, она рассказала ее своей подруге, полной и пышноволосой Карине, с которой они вместе жили уже пять лет, и с которой — когда их же стараниями в этой стране изменят законы о браке — они поженятся, две прекрасных юристки. Они лежали во тьме, Джейн заплакала, рассказывая.
История Анжелики Дали начинается майским солнечным полднем. Она начинается с глаз двенадцатилетней девочки, глядящих сквозь пыльное автобусное окно, ищущих и не находящих. Автобус скрежещет и ухает тормозами, открывает двери, столпотворение в узком проходе, девочка приподнимается со своего сидения, по-детски нагло втискивается в толпу, и вот она стоит на автобусной остановке, уже одна, попутчики испарились, солнце яркое, его тепло кажется очень близким. Девочка бросает сумку на сухой, бледный асфальт, глухой стук, девочка вздыхает, она ищет глазами телефон-автомат, чтобы позвонить маме и сказать, что папа не пришел ее встречать, первый раз в жизни, и значит, что-то с ним ужасное, страшное случилось, может, он умер. Девочку зовут Таня. Папа любит называть ее Тая. Только папа называет ее этим совершенно неправильным для нее именем, и только она и папа знают — почему, но это секрет. Тая приезжала к папе на школьные каникулы — зимой, весной, и на все лето, вот сейчас она приехала на все лето. Наконец она увидела солнечным зайчиком сверкающий, прикрепленный к колонне у входа в здание автовокзала, таксофон. Девочка прищурилась. За колонной, под навесом в тени кто-то стоял и смотрел на нее, чуть нагнув голову. Напряженно Тая вглядывается — она угадывает отцовскую фигуру, силуэт неподвижен. Девочка идет к отцу, волоча за собой сумку. Она вдруг чувствует себя ужасно уставшей, ведь так рано проснулась, все утро в пути, хочется есть, хочется домой, к папе домой, есть его вкусную еду — он всегда очень вкусно для нее готовил, особенно к приезду — празднично, развалиться на диване, болтать с папой, смотреть телевизор, звонить друзьям, потом пойти к озеру и по всем своим любимым местам — поздороваться с городом. Девочка улыбается. Но чем ближе подходит она к отцу, тем медленнее ее шаг. Улыбка дрожит, застывая жалкой гримасой. Это не он.
История Анжелики Дали продолжается всезаглушающим сердцебиением. Она чувствует, как ее тело распадается, она не может дышать, расстояние между ней и дочерью, сокращаясь, будто уплотняется, и давит ей в грудь, она не может дышать, ее лицо горит, но ей надо сказать слова, она их уже забыла, но она должна вспомнить и сказать, хоть какие-нибудь слова. Тая стоит напротив нее и начинает плакать. Тая спрашивает сквозь слезы: «Где папа?» Но когда их взгляды встречаются, Тая громко говорит: «Ой». И всё. Они обе молчат. Анжелика Дали забывает свой новый голос, хотя она клялась себе, что будет говорить с Таей, со всеми, только новым голосом — выученным, вымученным, вынянченным, новыми интонациями и новыми придыханиями и новыми высотами (счастья) — и родным Тае папиным голосом она тоже говорит: «Ой». Тая улыбается.