— Перси? Не волнуйтесь, я не рискну ребенком.
Губы Элиса обхватили ее сосок и начали ласкать, и она постанывала до изнеможения — так, что забыла обо всем на свете. Но она снова постаралась пробиться через нахлынувший вал чувственности, поскольку мелькнувшая мысль была очень важной. Она любила Элиса, и нельзя допустить, чтобы он верил в то, что она отдалась Стиву.
— Мне надо сказать вам кое-что.
— Сейчас?
— Сейчас, Элис. Вы знаете, что я не девственница.
Он поднял голову — напряженный, серьезный, его глаза потемнели и затуманились от возбуждения.
— Знаю. Вы сбежали с тем типом.
— Стивом Дойлом. Я никогда не спала с ним.
Элис поднялся и сел, а она пыталась сквозь полумрак разглядеть выражение его лица.
— Так какого же черта вы сразу не внесли ясность, чтобы положить конец всем сплетням?
— Полагаю, недостойно объяснять всем и каждому, что я успела всего за один час окончательно разочароваться в том человеке, пока ехала в карете. Я две ночи отбивалась от него с ножом в руке, но никто, кроме моей семьи, не поверит в это, так что я потеряла бы не только репутацию, но и честь.
— Честь? Но если бы вы остались девственной… — Она поняла, что он вспомнил ее первые слова. — Кто же тогда?
— Вы. — Она не хотела выразиться так прямолинейно, но слово само слетело с языка.
— Что?!. Не смешите, Перси, ради всего святого. Когда же я успел? Я бы обязательно помнил.
— Нет, вы были пьяны, и сердиты, и ужасно расстроены чем-то. — Она увидела, как он изменился в лице, осознав, что она имеет в виду.
— То есть в тот вечер, накануне отъезда, я лишил вас девственности? И не помню этого? Перси, не разыгрывайте меня. Вы были ребенком — я не сделал бы такого. — Он рассвирепел.
Перси молча наблюдала, как он в одно движение слетел с койки и начал зажигать фонарь, и у нее внутри все застыло и заныло от обиды.
— Мне было шестнадцать, — заговорила она ровным тоном. — Я нашла вас в розарии у подножия разрушенной башни. Я никогда еще не видела вас таким пьяным, расстроенным и злым. Вы и двух слов не могли связать, несли какую-то бессмыслицу. Я не хотела, чтобы слуги застали вас в таком виде, и боялась, что с вами что-то случится, поэтому помогла вам войти в дом и подняться в вашу спальню. Я затащила вас в комнату, а вы повернулись, Элис, — вы выглядели таким обездоленным, и я поцеловала вас. Хотела просто утешить, как если бы вы упали с лошади — нечто вроде того, но не дотянулась до щеки и поцеловала в губы — и что-то сразу изменилось. Словно я утешала не только друга. Мы оба это почувствовали. Только я не поняла, в чем дело, а вы поняли — втащили меня в комнату и закрыли дверь.