— Вот как?
— Давайте определимся, — сказал он, поднимаясь и желая только одного — повалиться на кровать и заснуть на целый месяц. — Я пробуду здесь примерно с неделю: надо разобраться с самыми неотложными делами и проследить, чтобы отремонтировали вдовий флигель. Затем поеду в город на светский сезон. А когда вернусь — ожидаю, вы уже съедете отсюда.
Она обратила на него умоляющий взгляд, и он заметил сапфиры — под цвет ее огромных глаз — в покачивающихся серьгах и в ожерелье на ее шее.
— Также намереваюсь по возвращении проверить по описи все фамильные драгоценности, — добавил он. — Они потребуются моей жене. — Ее рот невольно приоткрылся — и в первый раз за этот вечер на лице ее появилось искреннее выражение. — Увидимся за обедом, матушка.
Он закрыл за собой дверь и услышал, как что-то стукнуло в нее с обратной стороны — несомненно, изящная туфелька.
Грегори нервно суетился в садовых апартаментах.
— Ванна готова, милорд, — сказал он вошедшему Элису и сделал жест в сторону гардеробной. — Подойдет вам та одежда, милорд? Помочь вам раздеться, милорд?
— Отлично выглядит. — Элис бегло осмотрел предложенный комплект. Отец до старости сохранил подтянутую фигуру, и рост у них был примерно одинаков. — Я вполне способен раздеться и одеться самостоятельно, благодарю. И одного милорда на двадцать минут вполне достаточно.
Лакей прикусил губу — Элис улыбнулся и заслужил ответную усмешку.
— Побреюсь я тоже самостоятельно.
Он взглянул на напольные часы. Половина восьмого. Да, особо не разнежишься в ванне.
— Грегори, через десять минут принесите кувшин холодной воды.
Он погрузился в теплую воду, обильно намылился, и — какая-то истома овладела им. Перси. Интересно, как Иможен справилась бы с теми испытаниями, через которые прошла Перси за последние месяцы? Он вспомнил ее в той хижине на острове — вымокшую, дрожащую, мужественную и самую желанную для него женщину.
К тому же самую тупую в своем упрямстве, дерзкую гордячку. Она будет его, хочет она того или нет. И независимо от его чувств к ней. Боже, жизнь с Перси покажется адом: обидчивая и вспыльчивая, она достаточно сообразительна, чтобы осуществить все, что ни взбредет ей в голову.
— Аа-а! — Холодная вода плеснула ему в лицо, словно пощечина. Элис взметнулся в ванне, отплевываясь и отряхиваясь, словно большой пес, а Грегори отступил, сжимая перед собой кувшин, словно щит. — Милостивый человек, — комментировал Элис, выбираясь из воды и хватаясь за полотенце.
— Милорд? — Грегори смотрел на него, вытаращив глаза.
Элис взглянул вниз. На распаренной в горячей воде коже обозначились все синяки и ссадины, а шрамы от когтей тигра выделялись багровыми полосами.