Это открытие на секунду обескуражило ее. Ей тоже была приятна их близость, если бы только она не была вынуждена, как марионетка, переставлять ноги и руки, подчиняясь его командам. «Я помню его тело на своем — в постели. Я помню запах его кожи, его руки на моей…»
— Мы около перил. Аккуратно повернитесь на месте передо мной и прыгайте вниз.
Приказной тон Элиса стряхнул с нее мечтательную одурь. Перси боялась, что непослушные ноги подведут ее в прыжке, но у нее хватило гордости не спорить. Неловко повернувшись, она размашисто качнулась к палубе — и мешковато плюхнулась на четвереньки.
— Благодарю вас.
Поставив ее на ноги, Элис выпрямился. Если даже он и наслаждался только что их близостью, его лицо теперь не выражало ничего, кроме злости.
— Идиотка! Какого черта вы все это вытворяли? Вы могли разбиться.
— Сомневаюсь.
На них начали оглядываться матросы, работавшие на палубе. Перси резко повернулась и пошла в кают-компанию, обхватив себя за плечи, — надвигался шторм. За спиной она слышала шлепанье босых ног Элиса по палубе.
Помещение, к ее облегчению, пустовало, стюарды еще не начали накрывать столы к завтраку. Вряд ли она сможет обогнать Элиса по пути в рубку, но можно попробовать улизнуть — не пойдет же он вслед за ней в заповедное женское убежище. Перси прибавила шагу, но вынуждена была остановиться, почувствовав его жесткую хватку на своем плече, она решила, что вырываться — ниже ее достоинства.
— Мне надо пойти переодеться, — сказала Перси не оборачиваясь.
— Нет, пока вы не дадите мне слово не повторять этих дурацких трюков. — Он рывком развернул ее, с размаху опустил ладонь на другое ее плечо и слегка встряхнул. — Вы в своем уме, Перси Брук?
Она вздернула подбородок и выдержала его свирепый тигриный взгляд — высокомерно и дерзко, насколько это было в ее силах.
— Перси Брук? Да, это серьезно — именно так это звучало, когда вы впадали в ярость из-за меня.
Глаза Элиса сузились.
— Последний раз, насколько помню, это случилось, когда я взяла вашего нового гунтера[19] и прокатилась на нем.
— Похитила, — процедил он сквозь зубы, — и пыталась прокатиться. Помню, как тащил вас из канавы за шиворот.
— И потом еще целую неделю продолжали называть меня Перси Брук.
Она помнила сильные руки Элиса, поддержавшие ее; тревожные нотки в его голосе — он беспокоился за нее; помнила, как он взорвался яростью, убедившись, что с ней все в порядке. Но Элис всегда спасал ее, как бы она его ни раздражала.
— И это совсем не смешно!
Она, должно быть, невольно улыбалась этим воспоминаниям. Он шагнул вперед, не ослабляя хватки; она чуть откинулась назад.