– Я постараюсь найти достойную замену Хуррем. В Европе немало красивых и образованных женщин.
– Постарайся.
– Я Аллах!
Паша произнес обычную формулу: «Я Аллах!» – «Помоги мне, Господи!», как говорили все, желая не оставаться один на один с проблемой. Но мысли Ибрагима были далеко от этой самой просьбы.
Ему оставалось удивляться, чем же так помешала валиде Роксолана. Тем, что захватила внимание султана?
Он шел по коридору гарема от валиде, как вдруг что-то заставило замереть. Навстречу в сопровождении кизляр-аги двигалась маленькая фигурка. Кизляр-ага первым приветствовал Ибрагима:
– Ибрагим-паша…
Сказал с полупоклоном и скользнул вперед. Девушка остановилась. Всего на мгновение, лишь вскинула на него зеленые глаза. Те самые, что не давали ему спать столько ночей. Вскинула и опустила, спеша за евнухом прочь от покоев султана. Повелитель днем звал наложницу?
Но не это взволновало Ибрагима, его словно громом поразило понимание, что ничего не смог забыть, при одном взгляде на хрупкую фигурку обожгло, словно пламенем. Говорят, время лечит – казалось, больше двух месяцев отсутствия, заботы, хлопоты, серьезные дела, другие женщины вытравили образ зеленоглазой колдуньи из памяти, из сердца. Но нет, стоило увидеть, и он снова болен. Смертельно болен, потому что существует еще один такой же больной, у которого силы и прав больше, – Повелитель. Султан тоже очарован зелеными глазами и нежным смехом и добровольно не отступит, это Ибрагим понимал хорошо.
Когда Роксолана была у него дома, между ней и Повелителем Ибрагим легко сделал выбор в пользу султана, потом пожалел, но никак не думал, что будет жалеть долго. В конце концов, это просто женщина, разве женщина может стоять между двумя сильными мужчинами, между ним и Повелителем, разве может заслонить собой его верность, проверенную годами, его преданность, их дружбу, такую необычную – дружбу всесильного падишаха и его раба? Всего мгновение назад казалось, что не может. Нет, не так, он был абсолютно уверен, что не может, боялся только одного: чтобы султан случайно не узнал о том, что верный раб видел его наложницу обнаженной, касался ее руками, губами, мог взять, но добровольно отказался. Только этого боялся Ибрагим, только этого.
Но встретился с зелеными глазами и понял, что бояться следовало другого. Один взгляд – и он не властен над собой, над своим сердцем, разумом, готов забыть об осторожности, готов на все.
Ибрагим поспешил подальше от гарема, проклиная встречу, но никак не мог заставить себя проклинать и эти зеленые глаза. А еще… это было самым ужасным: руки вспомнили ее тело, а губы – упругие соски ее груди. И видение не желало отпускать. Ибрагим даже заскрипел зубами, чувствуя, как его охватывает волна желания.