Нет, Хафса не думала, что Хуррем станет кем-то выше икбал или просто кадины, родив Сулейману ребенка. Но кадина, хотя и зовется женой, никаких прав, кроме положения повыше икбал, не имеет. Права только у законных жен, а любимая жена сегодня одна, завтра другая. Стать законной женой, даже четвертой, Хуррем не грозит, она рабыня, султаны на таких не женятся.
Валиде лукавила сама с собой: женились султаны и на наложницах, объявляли их баш-кадинами, но вот стать валиде-султан таковым пока не удавалось. Гульфем тоже бывшая наложница, правда благородного происхождения, не куплена на невольничьем рынке, это много значит.
Хафса задумалась о том, кто же в действительности Хуррем. На расспросы девушка отвечала уклончиво.
– Кто твои родители?
– Люди.
– Чем они занимаются?
– Живут.
Но для простолюдинки она слишком много знает, нельзя за два года даже в Кафе столь многому научить. Валиде знала о школе невольниц в Кафе, слышала, что там дают прекрасное образование, потому и поддержала Ибрагима, когда грек решил привести султану девушку из Кафы. Но сейчас валиде решила не торопиться и немного выждать. Чего?
Прежде всего, как поведет себя Сулейман. Если девушка понравилась и в постели тоже (не зря же держал до утра!), то будет приглашена еще раз. К тому же Хуррем могла забеременеть, хотя это не гарантия, что выносит ребенка, в гареме легче зачать, чем родить. А еще… надоест же Махидевран страдать голодной, и тогда толстушка непременно постарается вышвырнуть соперницу из спальни Повелителя.
Хафса не подозревала, насколько быстро состоится стычка Махидевран и Хуррем.
Роксолану даже переселить не успели. Узнав, что Сулейман распорядился и в эту ночь привести к себе новенькую, Махидевран взорвалась! Она забыла о том, что больна, что голодна, сама метнулась к Хуррем.
Удивительно, как быстро распространяются все новости в гареме: те, от кого что-то зависело, едва успевали подумать, а гарем уже знал, чего следует ожидать. Роксолана всего раз побывала на ложе Повелителя, а ее уже возненавидели. За что, в чем ее вина? За удачливость, за то, что ее выбрал Сулейман, а больше всего за то, что перед ней покраснел, что готов пасть перед этой коротышкой на колени. Подумать только, маленькая, далеко не самая красивая, разве что стихи читать умеет и рассуждать, как мужчина, а вон как вдруг возвысилась!
Если бы Повелитель позвал новую икбал действительно почитать стихи, а потом выставил прочь, как сделал с Махидевран, гарем посмеялся бы над незадачливой одалиской, но простил, даже пожалел бедолагу. Но теперь все обитательницы женского царства, как одна, встали на сторону обиженных султанских жен. Ненавидели и боялись Махидевран, насмехались над Гульфем, но только до возвышения Хуррем. Теперь все одалиски были на стороне жен и против Роксоланы.